Минтимер Мингазов: «В 9-м классе для себя решил, что хочу освоить экономику, научиться продажам и всему, что с этим связано. Вот это было уже мое решение»
«Мне нравилось все, что связано с торговлей»
— Минтимер Вагизович, вы заканчивали знаменитую «английскую» 18-ю школу, затем обучались в языковых школах за рубежом. Чем хотели заниматься в юности и на чем в итоге остановились? Кто или что повлияло на этот выбор?
— В 1998 году семья переехала в Казань. Жили мы в Советском районе. Два года ходил в детский садик в Дербышках. При выборе школы у родителей было понимание, что татарский язык я хорошо знаю (до переезда в Казань только на нем и общался), русскому в русскоговорящей среде выучусь, а английским нужно серьезно заниматься, чтобы его освоить. Они понимали, что английский — универсальный язык общения в мире, поэтому выбор пал на 18-ю «английскую» школу, на тот момент она была одной из лучших в городе с углубленным изучением английского языка.
В 9-м классе для себя решил, что хочу освоить экономику, научиться продажам и всему, что с этим связано. Вот это стало уже моим решением. Мне это было очень интересно. Моя старшая сестра училась в КГФЭИ, рассказывала о студенческой жизни. Я очень хотел туда поступить.
— Дружите ли вы с одноклассниками?
— С кем-то дружим до сих пор, с кем-то стали партнерами по бизнесу, с кем-то остались приятелями.
— После школы вы, наверное, поехали на обучение за границу, а вот куда?
— Школа в рамках учебной программы давала возможность закреплять образовательную базу в стране с носителями языка. Англия, Швейцария, Шотландия… Отправляли на три месяца. Жили мы в общежитиях при учебном заведении. Безусловно, это было интересно. Иногда, конечно, сложно. Но благодаря школе желание учиться не отбивали, а, наоборот, подогревали интерес к изучению языков, мотивировали. И еще одно точно для себя уяснил — всегда хотелось домой. Самая лучшая страна — там, где мой дом и мои родители.
— Не было желания за границей закрепиться и там остаться жить?
— Я никогда не хотел жить за границей. Для меня заграница — это съездить отдохнуть на море, попутешествовать по стране и вернуться домой. Культура людей за границей просто не моя. Когда я прилетал со стажировки домой, первым делом просил маму приготовить любимые блюда. Мама в приготовление еды душу вкладывает, и, возможно, этого мне не хватило.Таково мое отношение.
— Знание языка как-то помогает вам сейчас?
— Английский язык везде нужен, даже на отдых поехал — в основном на английском языке разговариваешь. Когда ведем переговоры с поставщиками оборудования, например, тоже пригождается язык. Свой уровень знания языка оцениваю как «средний».
— В 9-м классе вы решили, что хотите осваивать экономику…
— Это были, наверное, 2009–2010 годы. Мне нравилось все, что связано с торговлей. Школу я закончил хорошо. В 2012 году поступил в бакалавриат казанского государственного финансового университета (сейчас — институт управления, экономики и финансов КФУ — прим. авт.). Сестры — все отличницы, хорошо учились, я тоже старался не отставать. После окончания бакалавриата пошел в магистратуру — в высшую школу бизнеса при КФУ (MBI). После поступил в аспирантуру, в этом году закончил обучение по направлению «организация бизнеса».
— Вы, наверное, и кандидатскую планируете писать?
— Время покажет. Сейчас работы много на производстве.
— Преподавательской деятельностью заниматься не собираетесь?
— В перспективе все возможно, но, когда эти планы реализуются, сейчас сказать сложно. Я к этому еще не готов. Пока сам набираюсь опыта, да и времени не хватает. Чтобы работать в вузе, нужно посвящать соответствующей деятельности значительную часть своего рабочего времени.
«Если хочешь знать хорошо бизнес, надо начинать с нуля»
— Влияли ли родители на принятие решения об образовании после окончания школы? Почему пошли не в аграрный университет?
— Родители давления никогда на меня в этих вопросах не оказывали, за что я им очень благодарен. Мы в семье всегда были в диалоге. Я поговорил с отцом, сказал ему, куда хочу пойти учиться. На мой взгляд, руководитель в первую очередь должен знать основы управления предприятием, поэтому целенаправленно выбрал факультет экономики организаций и предприятий. Отец одобрил.
— В вашей трудовой биографии есть любопытный эпизод — вы несколько месяцев проработали в компании «Офис-Сити», на тот момент вам не исполнилось даже 17 лет. В чем заключались ваши обязанности?
— Папа из крестьянской семьи. Учился всему сам. Он мне говорил: «Если хочешь знать хорошо бизнес, надо начинать с нуля». И в моем случае такой опыт был. Начал с помощника — сбор информации, сводок, договорные обязательства… Учился с низов.
Изучал, как ведется деятельность организации, как формируется финансовые результаты, как составляется бюджетный план. Потом начались экзамены, я ушел. А летом, после экзаменов, устроился в фирму «Аквариус», которая работала по направлению розничной торговли по напиткам, там я учился выстраивать систему продаж.
— То есть фактически вы начали работать еще в старшей школе?
— Да, после учебы шел в офис, там работал, а уроки делал вечером.
— Ваше первое серьезное место работы?
— 2014 год. ООО «Вамин Татарстан». Набрали команду и начали выстраивать работу компании.
«Сейчас, оглядываясь в 2014 год, понимаю, что сделал правильный выбор. Занимаемся переработкой молока, продаем сыр и масло. Штат увеличился очень существенно»
«Из семьи компанией «Вамин Татарстан» занимаюсь я один»
— Имеет ли ООО «Вамин Татарстан» какое-либо отношение к ОАО «Вамин Татарстан» вашего отца?
— В 2014 была открыта компания ООО «Вамин Татарстан». В юридической плоскости отношения к ОАО «Вамин» оно не имеет, кроме похожего названия.
— Но часть объектов — Арский и Балтасинский молочные комбинаты — раньше ведь принадлежали ОАО «Вамин Татарстан»?
— Компания ОАО «Вамин Татарстан» прошла процедуру банкротства, ее имущество сначала перешло компании «Просто молоко» Марата Муратова (это была УК, которой банки-кредиторы передали активы «Вамин Татарстана» в управление, — прим. авт.), а затем — «Тагагролизингу». Арский молочный комбинат и Балтасинский маслодельно-молочный комбинаты сначала арендовал у компании «Просто молоко». Потом взял в аренду хозяйства в Арском районе (СХП «Северный»). В 2017 году выкупил все эти предприятия.
— В собственниках ООО «Вамин Татарстан» до сих пор фигурирует ваша сестра Фарида Фазлиева. Она тоже вам помогает?
— Она входит в число собственников, но не участвует в бизнесе. Из семьи компанией «Вамин Татарстан» занимаюсь я один.
— Вы четвертый ребенок в семье. Почему именно вы решили заняться возрождением семейного бизнеса?
— У нас в семье пятеро детей. Я старший сын. С детства часто был рядом с отцом. Он меня учил работать в аграрном секторе. Хотел доказать в первую очередь себе, что смогу! Хотел, чтобы отец в меня поверил как в бизнесмена! Я сам начал изучать работу транснациональных компаний — как выстраивается работа с федеральными сетями, с дистрибьюторами по России. Начали мы составом из двух человек. Сейчас, оглядываясь на 2014 год, понимаю, что сделал правильный выбор. Занимаемся переработкой молока, продаем сыр и масло. Штат увеличился очень существенно.
— Но вы же совершенно городской житель — что вы понимаете в сельском хозяйстве?
— Я всегда говорю — главное, есть желание и любовь к тому делу, которым занимаешься. Вникаю во все процессы, изучаю технологии. Начал я с того, что нашел топовые хозяйства, которые хороши в растениеводстве, молочном производстве так далее, привлек консультантов из этих хозяйств. Они приезжали, меня консультировали, и параллельно мы решали, как можно добиться улучшения результатов на наших предприятиях. В общем, старался учиться на чужих ошибках, но и без своих не обошлось — одним словом, опыт потихоньку приходит.
— Отец, наверное, тоже помогает?
— Он мой наставник. Отец меня учил работать в аграрном секторе — эти знания он мне передал. Я сам обращаюсь к нему за помощью, когда бывает необходимо. Важно использовать тот багаж знаний, который он наработал.
«Создание «Вамина» в свое время было вызвано необходимостью. Было время, когда заниматься молоком было невыгодно, бизнесу было неинтересно идти в эту сферу»
«Старому «Вамину» не хватило буквально года два, чтобы вздохнуть»
— Опыт производства молока у вашей семьи большой. Есть ли разница — заниматься этим бизнесом тогда и сейчас?
— В начале 2000-х сырое молоко стоило очень немного, поэтому заниматься производством молочной продукции было рентабельно. Но в 2008–2009 годах пришел кризис. В 2010 году случилась засуха, затем отменили компенсацию процентной ставки по кредитам. А в 2012 году Россия вступила в ВТО, и страну завалило импортом, потому что за рубежом молочная продукция оказалась еще дешевле, чем у нас, из-за большого государственного субсидирования в ряде европейских стран. После трех лет кризиса это стало выстрелом в голову.
Старому «Вамину» не хватило буквально года два, чтобы вздохнуть. Потому что в 2014 году, после того как Крым присоединили к России, были введены санкции, потом — российские контрсанкции, многие импортные сыры и другие молочные продукты из-за границы стало запрещено завозить. Молоко в цене начало расти. Рентабельность, которая сегодня есть в молоке, имеется не во всех бизнесах. Неудивительно, что многие бизнесмены направили вектор движения в сельское хозяйство.
Но какой окажется экономическая ситуация в ближайшем будущем? Надеюсь, для производителей хорошей. Еще великий русский полководец Александр Суворов сказал, что армия и врачи стране нужны будут всегда. Ну логично, что их нужно кормить (улыбается).
— Считаете ли вы, что руководство старого «Вамина» допустило управленческие, экономические ошибки?
— Думаю, банкротство «Вамина» — это скорее стечение обстоятельств. Создание «Вамина» в свое время было вызвано необходимостью. Было время, когда заниматься молоком было невыгодно, бизнесу было неинтересно идти в эту сферу.
«Вамин» забрал только порядка 80 тысяч гектаров земли, которая очень долгое время не обрабатывалась, на ней деревья начали расти. В республиканском бюджете на тот момент для обработки сельхозугодий средств не хватало. Чем правительство помогло «Вамину»? Оказывалась помощь в получении кредита и субсидий. Тогда кредиты были бешеными — под 20 процентов годовых, а заработка толком не было. Когда подходило время платить, говорили: «Поможем с реструктуризацией». Надо понимать, что прибыльные хозяйства «Вамину» не отдавали.
В то время многим компаниям земли, хозяйства были навязаны, в итоге выжили те, у кого производство молока было непрофильным бизнесом, и убытки «перекрывали» другие виды производства. У «Вамина» такого спасительного круга не имелось, вот, наверное, в этом и заключалась основная проблема.
— То есть вы считаете, что если бы не атака банков в 2013 году, то спустя 2–3 года «Вамин» бы вырулил ситуацию?
— Вы представляете, сейчас молоко стоит около 30 рублей за литр, а тогда — в пределах 6 рублей. Если бы старому «Вамину» удалось получить реструктуризацию кредитов, то при той рентабельности, которая есть, в настоящее время ни одной кредитной линии бы не осталось.
— Вы же все равно по-другому управляете, не так, как ваш отец?
— Я прошел с отцом по его ошибкам. И это важно. Понятно, что я получил базовое экономическое и бизнес-образование, далее мы сильно ушли в современные технологии. Да и время поменялось. В чем-то тогда было проще, в чем-то сложнее, но, если поменяться временем, смог ли бы я управлять так, как он, — вопрос, на который у меня нет ответа. Был большой масштаб, соответственно, и уровень ответственности за все аспекты деятельности оказывался выше.
— До крушения прежнего «Вамина» вам в компании принадлежало порядка 19 процентов акций. Вы принимали какое-то участие в управлении?
— В 2012 году мне было только 18 лет. Стояли и другие задачи — получить образование, поэтому какой-то пакет акций мне как члену семьи принадлежал, но я не принимал никакого участия в управлении.
«Империя «Вамина» создавалась много лет, приобреталась техника, оборудование, были произведены огромные инвестиционные затраты, в том числе и со стороны республики»
«Думаю, эту историю сильно раздули»
— Как банкротство переживалось внутри семьи?
— Конечно, тяжело, давление со стороны общественности высокое. Я видел все переживания семьи изнутри, ситуация была сложной. Наружу мы это все не выносили.
— Да, и со стороны СМИ много чего написано…
— (Смеется.) Я все понимаю, СМИ — это бизнес с четкими процессами. Результат работы — это рейтинг. Журналисты поймали какую-то тему и ее раскручивают. Думаю, эту историю сильно раздули. Кредиты, которые выдавались, были обеспечены залогами, плюс личное поручительство отца. Когда было принято решение о прекращении выплаты субсидий, отец же полностью передал управление «Вамином». В результате все активы ушли в процедуру банкротства.
— По вашему мнению, какую роль для молочных активов сыграл Марат Муратов, бывший руководитель «Татмедиа», который как глава УК «Просто молоко» был поставлен управлять активами «Вамина»?
— Империя «Вамина» создавалась много лет, приобреталась техника, оборудование, были произведены огромные инвестиционные затраты, в том числе и со стороны республики. Больше 20 тысяч человек работали.
Начались сложности. Пришел момент, когда приняли решение: чтобы рассчитаться по кредитам, нужно передать предприятие банкам. Но банки сказали, что им нужны деньги, а не ключи от завода. Понятно, что одним лотом продать такое предприятие невозможно, скорее всего, поэтому руководство республики и решило — поставить человека, который займется реализацией объекта.
— Но Муратов в итоге решил не просто продать предприятия, он и себе 7 или 8 заводов хотел отставить.
— Задача перед ним стояла какая? Найти инвесторов, которым можно было продать эти заводы и фермы «Вамина», чтобы сохранить производства. А желающих тогда особо-то не наблюдалось. Мы когда брали Арский и Балтасинский заводы в аренду, других претендентов не нашлось. И, как я считаю, он (Муратов — прим. ред.) со своей задачей справился. В настоящее время практически все объекты распроданы, это лучше, чем если бы все это отдали банкам. А это же судьбы людей, которые там зарплату получают. Их увольнение оказалось бы очень болезненным для республики. 20 тысяч человек — это ведь только работники, а еще есть супруги, дети, так что умножайте на четыре.
— Говорят, Муратов бренд «Просто молоко» продал за миллиард рублей. Верите ли вы в эту сумму и стоил ли он того?
— А есть подтверждение этой информации? Я не знаю эту историю. Бренд может стоить столько, во сколько его оценит собственник на стадии предложения, и фактически столько, за сколько его купят. На рынке всегда двое — один покупает, другой продает.
— Какова роль банков, на ваш взгляд? Ведь есть же примеры, когда с банками производителям удавалось договориться. Почему не удалось прежнему «Вамину»?
— Сейчас, по крайней мере, видна экономика, понятны перспективы. А тогда после трех лет кризисов все было далеко не так очевидно. Сельское хозяйство было низкорентабельным. В те годы говорили, что лучший способ разориться — это карты, женщины и сельское хозяйство. Помню, как в 2010 году мы с отцом летали в Киров, в Подмосковье — из-за засухи на баржах корма сюда возили. Кормоуборочные комбайны приходилось в Киров перебрасывать. Все это огромные дополнительные расходы, за счет которых кредитный портфель еще больше вырос.
— Есть такой слух: когда Путин приезжал на Универсиаду, он сидел на стадионе, смотрел на другую сторону Казанки и спросил: «А что это там за дворец?» И не знали, что ему сказать, как-то постарались отвлечь.
— Думаю, что если бы Путин задал этот вопрос, то ему обязательно бы ответили. Владимир Владимирович не тот человек, которого можно отвлечь (смеется). Но я первый раз от вас об этом слышу.
— Кто сейчас живет в этом красном доме? Это ваше семейное гнездо?
— Там живут мои родители. Кто-то покупает самолеты, яхты, а отец любит строить дома. До 6 лет мы жили в Арске, потом — в Казани в старом доме. А с 2007 года, как вы сказали, — в «красном» доме на берегу Казанки. В 2014 году, после того как я женился, я оттуда уехал. Сейчас мы с семьей тоже живем в Казани, но в другом месте.
«Я и моя команда работаем каждый день. И, знаете, мы зарабатываем. Мы не только производством молочных продуктов занимаемся, есть и другие направления»
Не только производство сыра и масла
— Но вернемся к «Вамину» 2.0. Ваши предприятия сегодня насколько закредитованы?
— Долгосрочных кредитов на сегодняшний день у нас нет, есть краткосрочные — оборотные кредиты, также у нас имеются договоры лизинга техники.
— Откуда у вас деньги?
— Я и моя команда работаем каждый день. И, знаете, мы зарабатываем. Мы не только производством молочных продуктов занимаемся, есть и другие направления. Например, ведем трейдерскую деятельность по ингредиентам (сухое молоко, сыворотка), торговлей зерновыми и техническими культурами. По этим направлениям у нас большие объемы. Я выбрал такую стратегию, что бизнес должен иметь несколько направлений, чтобы они подстраховывали друг друга.
— Получается, на выкуп заводов вы уже сами заработали?
— Во время аренды заводов мы в бизнес не инвестировали, так как предприятия были не наши. В это время мы аккумулировали денежные средства. А уже после приобретения заводов мы начали их модернизацию.
«Во время аренды заводов мы в бизнес не инвестировали, так как предприятия были не наши. В это время мы аккумулировали денежные средства. А уже после приобретения заводов мы начали их модернизацию»
— Вам еще с ценой повезло в те годы? Масло, сыр сильно выросли в цене.
— Да, как раз с 2015 по 2017 год цены на нашу продукцию очень хорошие были, но сейчас маржинальность сильно падает. Опять же — стечение обстоятельств.
— Эти предприятия прошли процедуру банкротства, в каком состоянии они вам достались?
— Когда мы приобретали завод, был переходный момент и плачевное состояние предприятия. На Балтасинском комбинате (ориентирован на производство сыра, сливочного масла и подсырной сыворотки — прим. авт.) хотя бы провели в 2010 году реконструкцию, на Арском заводе (специализируется на производстве сливочного масла, обезжиренного сухого молока — прим. авт.) ее вообще не было. Поэтому начали мы с реконструкции Арского молочного комбината.
Сейчас на Арском заводе мы дополнительно создаем дублирующее сырное производство, на заводе будет установлено современное технологическое оборудование. Запуск сырного производства запланирован на январь 2022 года.
Параллельно мы провели частичную реконструкцию Балтасинского комбината. Одно из самых существенных вложений в Балтасинский комбинат — создание с нуля очистных сооружений.
— При каких обстоятельствах вы стали владельцем третьего молочного завода?
— Нашими основными направлениями продаж стали сыры и сливочное масло, и в какой-то момент объемов производимой продукции нами стало не хватать. Мы поехали по районам, узнали об Аксубаевском молочный завод. Он четыре года простаивал, находился в ужасном состоянии, на заводе лопнувшиетрубы… Этим, наверное, все сказано. Глава Аксубаевского района нам говорит: «В районе нет ни одного молочного завода, заходите как инвесторы, со своей стороны мы поможем».
И в конце ноября 2017 года мы все же подписали документы, провели капитальный ремонт здания, опять же, очистные сооружения построили с нуля, и уже 1 февраля 2018 года его запустили. Там сегодня также производится сыр и сливочное масло, более 80 человек работают, все — местные жители.
В сутки мы перерабатываем по 400 тонн сырого молока. После запуска сырного производства на Арском заводе объем переработки станет порядка 700 тонн молока в сутки
«Целью мы поставили 30 килограммов молока с головы КРС в сутки»
— Уточните структуру вашего бизнеса.
— ООО «Вамин Татарстан» — управление торговлей. ООО «Арча» — это Арский и Балтасинский заводы. «Производственное объединение Вамин Татарстан» — это Аксубаевский завод и пестречинская площадка. ООО «СПХ Вамин» — это предприятие по торговле зерновыми культурами и инвестпроект по строительству молочных ферм. ООО «СПХ Северный» — это сельскохозяйственное предприятие
— А что у вас в Пестрецах?
— Там наш логистический центр, где мы собираем молоко, охлаждаем его и распределяем по заводам. Там же осуществляется распределение готовой продукции перед отправкой ее в торговые сети.
— Каков общий объем переработки молока на ваших предприятиях?
— В сутки мы перерабатываем по 400 тонн сырого молока. После запуска сырного производства на Арском заводе объем переработки станет порядка 700 тонн молока в сутки.
— Где вы возьмете столько молока? Своего вам точно не хватит.
— У нас есть сельскохозяйственное предприятие «Северный», где содержится около 3 тысячи голов КРС. Там мы тоже по технологии отработали, годовой прирост по молоку за 2019–2020 годы составил более 30 процентов. В сутки на голову сейчас у нас выходит 26,2 килограмма молока, но это пока еще не то, к чему мы идем, целью мы поставили 30 килограммов с головы КРС в сутки.
Также в «Северном» у нас есть направления мясного скотоводства — около 600 голов в год. Сейчас на базе этого хозяйства мы будем строить комплекс на 5,4 тысячи дойных коров, а общее поголовье там будет порядка 6 тысяч голов, и все на одной территории, за одним забором.
— Роботизированное производство не рассматривали?
— Считаю, что по цене и по качеству у системы «параллель» оптимальное сочетание. Мы закупили израильское оборудование. Объем инвестиций вместе с закупкой поголовья составит порядка 3,5 миллиарда рублей.
— Все молоко пойдет на переработку на ваши же заводы?
— Конечно, мы вообще молока не продаем на сторону, наоборот, докупаем. У нас есть фермы-партнеры. Изначально производим аудит этих предприятий, плюс ежедневный контроль качества при приемке молока, очень дорогое оборудование фирмы Foss у нас стоит на приемке молока, все интернациональные компании на подобном оборудовании работают.
Будем стараться чтобы премиальная линейка сыров как можно быстрее появилась в нашем портфеле. У нас будет новое оборудование, которое позволит создавать правильную ферментацию
«Сырный» проект на 6,5 млн евро
— Поговорим о производстве сыра. Какие виды сыра вы сейчас выпускаете?
— У нас 16 видов сыров. Есть традиционные виды: «Голландский», «Пошехонский», «Эдам», «Гауда». Российская группа: «Российский», «Витязь». В числе наших новинок хотел бы отметить сыр «Пармезан», «Фермерский», «Императорский».
— Каков объем инвестиций в новый сырный проект, о котором вы говорили?
— 6,5 миллиона евро, из которых 4,5 миллиона евро — это испанское оборудование плюс модернизация на заводе — еще в районе 2 миллионов евро.
— Деньги заемные?
— И заемные, и собственные средства.
— Сколько продукции вы производите в сутки по всем вашим предприятиям?
— Порядка 51 тонны масла и сыра, но, кроме этого, есть еще сыворотка, сухое молоко.
— Вы сказали, что у «Вамина» будет свой «Пармезан». Хотелось бы попробовать.
— Будем стараться чтобы премиальная линейка сыров как можно быстрее появилась в нашем портфеле. У нас будет новое оборудование, которое позволит создавать правильную ферментацию. Сыр будет формироваться в евробрус по 15 килограммов, там технология совершенно другая, отличная от той, что до сих пор у нас была.
География продаж у нас — 85 регионов России и страны СНГ. Контракты заключены со всеми федеральными торговыми сетями
— Где сейчас вы реализуете продукцию?
— География продаж у нас — 85 регионов России и страны СНГ. Контракты заключены со всеми федеральными торговыми сетями. Также мы плотно работаем с российскими дистрибьюторами, которые обеспечивают продукцией кафе, рестораны, мелкие торговые точки.
Кроме того, сейчас плотно прорабатываем возможности экспорта. На новом сырном заводе мы как раз планируем выпускать новые виды премиальных сыров. Это будут наши экспортные позиции. Если сейчас мы работаем только с Казахстаном и немного с Беларусью, то в дальнейшем мы планируем активнее выйти на рынки стран СНГ.
— Правильно ли я понимаю, что в объеме продаж у вас преобладает направление B2B? Вы много поставляете продукции для собственных торговых марок торговых сетей (СТМ), а также оптовыми упаковками. А как обстоят дела с розницей?
— Мы работаем как B2B, так и B2C. По сырам мы работаем в основном под СТМ, но сейчас прилагаем усилия, чтобы выйти в федеральные сети с сырами под собственным брендом «Вамин». Что касается сливочного масла, оно уже более двух лет продается под нашим брендом «Вамин» во многих федеральных торговых сетях. Кроме того, производители покупают наше масло и фасуют его под своей торговой маркой.
— Почему выбрали этот путь — оптовая торговля и СТМ, ведь прежний «Вамин» упор делал на розницу?
— После краха прежнего «Вамина» продукция под данным брендом выпала с полки, а обратно вернуться бывает очень тяжело. Причем как раз в тот момент все активно начали заниматься производством молочной продукции, появилось много новых брендов, конкуренция выросла.
— Зачем на фоне негатива, который был в СМИ после банкротства ОАО «Вамин», вы решили сохранить бренд?
— По Татарстану бэкграунд остался, согласен, неоднозначный. В рамках регионов России, на которые приходится основной объем продаж, это особого влияния не оказало.
Знаете, видел переживания отца. Видел отношение к семье со стороны некоторых знакомых, которое поменялось. Было ли больно? Да. Но одновременно нарастало огромное желание помочь отцу и доказать себе: могу. Именно в тот момент зажегся азарт — ступить на эту же тропу. Не возникни тогда всех сложностей, может, все было бы по-другому. Сейчас сказать сложно. Могу только благодарить судьбу, что нашлись и силы, и желание пойти наперекор событиям. И логотип для меня — как некое напоминание того, что надо идти только вперед. Менять его я не стал.
«Мы хорошо загрузили наши заводы производством продукции под СТМ. Наша задача теперь выйти с сыром на прилавок под своей торговой маркой»
«Задача — выйти на прилавок под своей торговой маркой»
— Обратили внимание на то, что в рознице изменилась упаковка сливочного масла «Вамин». Вы провели ребрендинг? Расскажите об этом.
— Мы сделали новый брендбук, определи нашу стратегию развития на будущее. У нас есть понимание того, куда мы хотим двигаться, чего федеральные торговые сети хотят от нас и чего мы хотим от них. Мы нашли золотую середину, при которой сотрудничать выгодно и нам, и им. К разработке брендбука мы привлекли аутсорсинговую компанию.
— Значок «Вамина» оставляете?
— Да, этот логотип решено оставить. Ребрендинг коснулся только самой упаковки — колористики, визуализации, коммуникационных атрибутов.
— В чем заключается идеология обновленной упаковки?
— Мы хорошо загрузили наши заводы производством продукции под СТМ. Наша задача теперь — выйти с сыром на прилавок под своей торговой маркой. Вы и так едите наш сыр, но теперь на нем будет стоять бренд «Вамина», планируем стать федеральным игроком по сырам. Принципиально для нас то, что мы не просто «Вамин», а «Вамин Татарстан», это национальный продукт, бренд с национальным колоритом.
— Географическая привязка не мешает продажам за рубеж?
— Абсолютно нет. На личный взгляд, эта тема очень интересная и перспективная. Есть же алтайские сыры «Киприно», географическое название никак не мешает продвижению их продукции.
— Новые торговые марки создавать не планируете?
— Есть такие планы, но пока о них говорить рано.
— Выходить в цельномолочное производство не хотите?
— В цельномолочке и кисломолочке очень много транснациональных и федеральных игроков и очень высокая конкуренция, а продукт скоропортящийся. Здесь, как ты ни старайся, номером один стать очень сложно. По маркетингу не вытянешь. А по сырам — да, есть сильные федеральные игроки, но нет ни одной транснациональной компании.
— Есть же сыры финской компании Valio, например.
— Есть, и это не единственный бренд. По сырам есть возможность выйти в топ производителей по России. Перед моей командой стоит такая цель.
— К какому году планируете стать номером один в России?
— Алла бирса, к 2025 году.
Дешевле 400–500 рублей за килограмм сыр без заменителя молочного жира не может стоить. Но здесь значимую роль играет торговая наценка
«Сыр без заменителей молочного жира дешевым быть по определению не может»
— Пальмовое масло используют в сырах?
— Как и у любого производителя, в товарной матрице присутствуют сыры с заменителем молочного жира (ЗМЖ) и без заменителя. У нас пальмовое масло в производстве используется для определенной линейки сыров. Как того требует Роспотребнадзор, на упаковке такой продукции мы указываем, что она произведена с использованием заменителя молочного жира. Цена такого продукта ниже. У покупателей есть право выбора. Сети берут на анализ продукцию, на соответствие ингридиентов и рецептуры, нареканий в наш адрес нет.
— Чтобы произвести килограмм масла, нужен 21 литр молока, молоко стоит около 30 рублей. Получается, дешевле 500 рублей сливочное масло стоить не может, а сколько минимально должен стоить хороший сыр?
— Все просто. Основное сырье — это молоко. Оно после сепарирования превращается в сливки и обрат. Из сливок делают масло, из нормализованного обрата — сыр. Дешевле 400–500 рублей за килограмм сыр без заменителя молочного жира не может стоить. Но здесь значимую роль играет торговая наценка. Опять же — акции бывают, когда производители дают очень низкие цены, а торговые сети ставят на них минимальную наценку, в итого видим низкий ценник. Конечно же, акция — явление временное. Сыр без ЗМЖ дешевым быть по определению не может.
— Насколько остро стоит для вас проблема с фальсификацией вашей продукции? Как вы с этим явлением боретесь?
— Есть федеральные торговые сети, региональные и есть «дикая» розница, рынки. В федеральных сетях очень строгий входной контроль и аудит, чуть небольшое отклонение, температура на градус отличается — машину сразу разворачивают. А вот что касается рынков и традиционной розницы, то здесь вопрос остается сложным, контролировать непросто. Основная подделка приходится именно на традиционную розницу и рынки.
Что касается «Вамина», в некоторых регионах РФ проблема с подделкой нашей продукции стоит очень остро. Наша география продаж — от Владивостока до Калининграда. Мы продаем по всей России и в некоторых странах СНГ, фальсификат — это больная тема. Ведем работу с правоохранительными структурами, Россельхознадзором, чтобы оперативно реагировать. Для нас это очень важно. Много сил и средств вкладываем в свой продукт.
В Татарстане четко работает Роспотребнадзор, все проще. На нашем рынке фальсификат отследить и локализовать проще, чем в регионах. Предпринимаем все возможные попытки контролировать фальсификат, чтобы обеспечить чистоту полки и рынков.
— «Меркурий» помогает отслеживать фальсификат, сейчас еще система «Честный знак» к нему добавилась.
— Мы очень рады, что ввели «Меркурий». А «Честный знак» — это программа без сути, пользы от которой я не вижу, а только дополнительные затраты, себестоимость продукции увеличивается.
Когда «Меркурий» вводили, были сложности, но мы понимали, для чего он нужен. Это электронный ветеринарный документ, который показывает прослеживаемость от сырого молока до готовой продукции, а для чего нужен «Честный знак», нам никто не может объяснить. Частной компании все платят по 50 копеек за каждую упаковку товара, оборудование закупили на миллионы рублей, но мы не понимаем, для чего все это.
«Знаете, видел переживания отца. Видел отношение к семье со стороны некоторых знакомых, которое поменялось. Было ли больно? Да. Но одновременно нарастало огромное желание помочь отцу и доказать себе: могу»
«Иностранцам трудно мое имя произнести, они меня называют Ironman»
— Помните ли вы свой первый заработанный рубль?
— Мне было лет 10. Летние каникулы, у бабушки в деревне как раз забор меняли. Старый деревянный сгнил, отец решил сделать бабушке подарок — установить новый забор из камня. Отец мне сказал: «Все равно бездельничаешь, поможешь забор поставить — заработаешь». Сумма была копеечной, так, больше для мотивации. Месяц или два я работал подсобником — раствор мешал, кирпичи таскал. Вот тогда я и заработал свои первые деньги.
— Знаю человека, о котором говорят, что меньше, чем с 200 тысячами баксов в кармане, к нему не подходи, не будет общаться. А вы как людей оцениваете? Не все же друзья вашей юности стали богатыми.
— Друзей много не бывает и у меня их немного. Круг общения большой, приятелей много. Среди моих знакомых есть люди с разным уровнем достатка. Финансовый критерий для дружбы и общения в моем случае значения не имеет. Для меня важно понимать, что мы единомышленники, что у нас похожие ценности по жизни.
— Ваши предприятия находятся в сельской местности, у сельчан жизнь тоже несладкая. Есть какие-то программы, по которым вы помогаете своим сотрудникам?
— Да, мы работаем в том числе и по госпрограммам поддержки.
— Есть ли проблемы с кадрами?
— Не знаю предприятий, где нет проблем с кадрами. Качественные кадры и профессионалы своего дела очень нужны. Мы крупные работодатели в тех районах, где мы присутствуют наши производства. Желающие у нас работать, конечно же, есть. У нас хорошая для района зарплата, но и работать нужно с полной отдачей.
— Сами вы где продукты покупаете?
— Моя жена знает лучше, где что нужно купить. Я в этом вопросе на ее вкус полагаюсь.
— 27 лет — и уже двое детей!
— В 20 лет мы поженились. Старшему сыну 7 лет, младшему — почти два годика.
— Минтимер Вагизович, скажите честно, вас в честь Шаймиева назвали?
— Да!
— Хотя Минтимер Шарипович — всеми любимый первый президент, в республике не так много людей носят его имя. Ответственность чувствуете?
— За пределами Татарстана знают нашего первого президента — по имени и отчеству. Ответственность, конечно, большая. Минтимер переводится как «я железо». Иностранцам трудно мое имя произнести, они меня называют Ironman («железный человек»).
— Смотрела ваш «Инстаграм». Увлекаетесь автомотоспортом?
— Спорт в моей жизни всегда был — горные лыжи, хоккей, в теннис играю. Считаю, что спорт должен быть оздоравливающим, не приносящим ущерб здоровью. Мы с друзьями катаемся на багги, ездим на соревнования, но скорее ради участия, получаем удовольствие, адреналин. Во время таких поездок я могу отвлечься от всех забот и отдохнуть. А когда приближаемся к пьедесталу, хочется совершенствоваться. Эмоции на высоте!
— Три секрета успешного бизнеса?
— Первое — это надежная и сильная команда. Один в поле не воин. Опыт знания и таланты единомышленников в разы увеличивают возможности. Второе — любовь к делу, которым занимаешься. Работа платит взаимностью — это аксиома. Третье — цели и планы с разумным риском. Либо идешь вперед, либо стоишь на месте и откатываешься назад.
