— Дешевая рабсила — единственный выход?
— Нет простых решений. Снижение затрат напрямую влияет на себестоимость. Есть такое выражение: за все платит потребитель. Вот не ввезли мы мигрантов, цена рабочей силы повысилась. В итоге это отразилось на стоимости жилья.
Другой пример. На трассе Европа — Западный Китай зарплата водителей выросла до 80–100 тысяч рублей, но их все равно нет. Раньше на маршруте работали мигранты, сейчас они в дефиците. Наши соотечественники не рвутся пахать дальнобойщиками. Да и возить по 12 часов щебень или песок из карьера на стройку тоже не стремятся.
Это реалии.
— Что делать?
— Решать проблему шаг за шагом.
Уже говорил: резерв — повышение производительности труда. Взять, например, BIM-моделирование (информационное моделирование здания — прим. ТАСС). Чтобы его внедрить, все участники процесса обязаны овладеть технологией. Проектировщики, сотрудники стройнадзора, прорабы и мастера на объектах... Значит, отрасли необходимо иное качество образованных, информационно грамотных людей. Тогда вырастет и производительность. Используя BIM-технологии, нельзя так составлять проект, чтобы рабочие на собственном горбу таскали мешки с цементом на пятый этаж. Ты сразу возьмешь кран или другую технику, купишь малую механизацию.
Словом, через сокращение излишних нормативов мы пытаемся выйти на реорганизацию отрасли. Учимся, внедряем новые программы. В 2022 году будем принимать все проекты по госзаказу только с использованием технологии BIM. Понятно, что не все будут готовы.
— А вы освоили, Марат Шакирзянович?
— Наверное, у меня не самый продвинутый уровень, но спокойно смотрю проектную документацию при помощи 3D-визуализации. Так намного удобнее, сразу вижу, как здание будет выглядеть. Я же сам занимался практической стройкой и проектированием, разбираюсь в предмете…
Это все влияет на экономику проекта с точки зрения его улучшения, последующей эксплуатации. BIM-модель показывает, как увязаны узлы и инженерные системы, каким будет межремонтный период. У нас же часто что происходит? Кто-то запланировал отопление, которое надо менять через десять лет, а другой спроектировал, что система электроснабжения прослужит на пять лет дольше. И что, постоянно ремонты проводить в здании? Мир так давно не живет. Там посчитают, когда потребуется капитальный ремонт, и в нужный момент сразу все поменяют. Это же серьезная экономия на эксплуатации. И мы к этому придем. Иного пути нет.
— Еще одна больная тема — дольщики. Когда-нибудь проблема будет решена?
— К 2024 году полностью закроем. К 2023-му планируем решить процентов на 95…
— Уверенно заявляете?
— В том, что зависит от меня. Пока идем по графику. За ближайшие два года должны все сделать, на 2024-й останутся хвосты. Тут ведь проблема даже не финансовая. Много юридических нюансов. Немало людей, которые называют себя дольщиками, а де-факто таковыми не являются. Они попали, скажем так, на мошенников. Жулик собрал деньги, хотя не получил разрешения на строительство. Тупо кинул клиентов. Строго говоря, это не дольщики, а пострадавшие граждане. Но мы и таким пытаемся помочь, ищем с регионами возможности. Поэтому вопрос с реальными дольщики мы закроем. Ведем тему в ручном режиме.
Я вижу всю картину. Если хотя бы по одному дому готово решение, не жду, в заочной форме провожу наблюдательный совет.
Каждый день приходит свежая почта, не ухожу с работы, не расписав все письма. Важно только, чтобы регионы тоже юридически быстро оформляли. Там ведь как: в одном случае — банкротство фирмы, в другом — застройщика уже посадили в СИЗО и в рамках уголовного дела изъяли бумаги. Пока приговор не вынесут, документы не возвращают, а следствие может идти и год, и два. Словом, есть нюансы. Был даже случай, когда мы просили МВД, чтобы нашим операторам разрешали приходить в кабинет следователя и там работать с изъятыми документами. Мы на все идем, чтобы ускорить процесс.
— Расскажите, как будут расти тарифы ЖКХ.
— А что тут долго говорить? В 2020-м тариф по стране в среднем поднялся на 3,1 процента. Хотя максимально допустимый рост — четыре процента. В отдельных регионах, где реализуются специальные инвестпрограммы, было выше четырех, но это сразу оговаривалось. А в среднем — ниже планки.
На 2021-й закладывали рост еще на четыре процента. Думаю, в эти параметры по стране и уложились.
Но, хочу сказать, это очень опасная тенденция.
— Почему?
— Стройматериалы ведь тоже подорожали. И явно не на четыре пункта. Что это означает? Станет меньше ремонтов. Их попросту не за что будет делать. Следовательно, надежность жилого фонда снизится, а изношенность вырастет. Что же тут хорошего?
— Предлагаете отпустить тарифы?
— Мы установили потолок с целью защиты населения, что абсолютно правильно, но… Рост тарифов не более четырех процентов, а инфляция — уже восемь. Любая труба стала стоить дороже, металл, краска, цемент… Повторяю, в итоге физически сократится количество ремонтов. Вот и все.
ЖКХ — вечная проблемная зона. Да, сделано многое, есть определенные прорывы, но впереди большой фронт работ. Если не наведем порядок в ЖКХ, и стройку не поднимем. Не сможем подключиться к сетям, не будет нужных мощностей, не выдержим нагрузку по инженерной инфраструктуре. Зато вырастет абсолютно справедливое недовольство жителей качеством услуг. И объем капремонта людей не устраивает. Поэтому сейчас готовлю предложения, как изменить подходы к ЖКХ, чтобы привести отрасль в надлежащее состояние. Уже неоднократно обсуждал тему с председателем правительства и президентом страны.
— Следующая болевая точка. Аварийное жилье.
— Владимир Путин принял серьезное, непростое решение, которое, кажется, не все до конца поняли. У нас аварийным считается жилье, признанное таковым до 1 января 2017 года. Но за этот период, почти за пять лет, еще большой объем скопился. С ним тоже надо что-то делать. Президент распорядился и эту аварийку ликвидировать. Решение капиталоемкое, оно будет стоить 600–700 миллиардов рублей. Пока мы выделили 45 миллиардов для регионов, которые уже закончили программу. В прошлом году таких было четыре — Санкт-Петербург, Севастополь, Сахалин и Карачаево-Черкессия, в 2021-м добавились Саратов, Чечня, Кабардино-Балкария, Адыгея и Магадан.
— Вы упоминали в начале разговора, но не объяснили, за какие заслуги или грехи вам досталось кураторство над Южным федеральным округом?
— Так получилось. Крым был закреплен за мной и раньше, поэтому, когда распределяли, решили, что буду заниматься всем югом.
Я встретился с каждым губернатором, мы согласовали планы развития. В том числе по транспортной инфраструктуре. Намерения серьезные.
Я докладывал президенту, он поддержал предложение. Инвестиционно-бюджетные кредиты должны позволить нам решить многолетнюю проблему. Тариф ведь не дает реконструировать очистные, а те порядком износились за последние десятилетия.
— До встречи со мной вы два часа общались с Александром Бегловым. Петербург явно не входит в ЮФО.
— Говорил вам, что за мной вся региональная политика. Недавно мы проводили учебу, и 66 губернаторов приехали лично. Несмотря на пандемию. С утра до позднего вечера мы разбирали, как управлять регионами: социально-экономическое развитие, транспорт, градостроительство, использование земель, создание рабочих мест. Главы субъектов охотно и активно участвовали в занятиях, поскольку пришли на госслужбу из разных сфер, а ни один человек не может знать все обо всем. Поэтому обучение было очень полезно. Как и наша еженедельная селекторная связь. Она дает позитивный результат.
Часто привожу в пример Сахалин. Губернатор Владимир Лимаренко — в прошлом строитель, он создал у себя в регионе школу заказчика, через которую прошли все заинтересованные лица. Ведь главная проблема заключается в том, что люди не умеют правильно сформулировать техническое задание, а потом управлять процессом. Но есть же международные стандарты, им и надо следовать, не придумывая лишнего. Я всем губернаторам советую брать механизм обучения на Сахалине и его придерживаться. Полезная штука.
— Кстати, сахалинский глава недавно назвал стоимость моста на остров. Говорит, что на проект нужно 300 миллиардов рублей.
— Неплохо, что посчитал, но надо понимать, самое ли это приоритетное направление для капвложений. Если свободные деньги есть, надо строить. Но когда средств на все не хватает, лучше определиться с главным. У нас вопрос номер один — не мост на Сахалин, а Восточный полигон, расширение мощностей БАМа и Транссиба. Есть возможность продавать уголь, металл, но не можем доставить товар покупателям, вывезти грузы. Поэтому первая задача — 180 миллионов тонн в 2024 году и — желательно — 210–240 миллионов к 2030-му. Это потенциал развития восьми регионов, через которые проходят трассы. А мост на Сахалин может подождать, регион и так неплохо развивается. Кстати, я был на острове и остался доволен.
Много езжу по стране. Обратная связь у меня хорошо налажена, сигналы с мест сразу получаю. И реагирую.
— Ну да, вы даже страницу в соцсетях для комментариев не закрываете.
— Хотя туда порой пишут всякие гадости, на личность переходят, оскорбляют…
— И как?
— Ну, первое время переживал, сейчас стал относиться спокойнее, стараюсь не реагировать.
— Когда в поисковике забиваешь вашу фамилию, первое, что вываливается, —"Хуснуллин и мигранты", потом — "Хуснуллин и компромат".
— Это тоже политика. Для многих я очень неудобен, вот и сочиняют разную фигню.
— Регулярно считают миллиарды. И находят. Не только у вас, но и у сына, у мамы.
— Знаете, на это тоже не отвечаю. 20 лет работаю на госслужбе и столько же времени аккуратно пишу налоговые декларации, которые проверяют те, кому положено.
Мои доходы известны, поэтому к попыткам найти что-то неучтенное отношусь философски. И к косым взглядам в сторону родных привык. Сын занимается сельским хозяйством. Давно и успешно. Конечно, я хотел бы, чтобы он работал в строительстве, но Альберт не может позволить себе этого.
— Почему?
— Ну, раз я имею непосредственное отношение к этой сфере, наверное, будет неправильно. Хотя у сына есть строительное образование. Тем не менее Альберт стал аграрием, с головой ушел в бизнес. Не скрою, горжусь, что он так увлечен работой.
Надо любить дело, которым занимаешься. Я ведь и каменщиком успел побыть. Свой первый дом построил в возрасте Альберта, в 26 лет, и половину стен в нем выложил собственными руками. Лично! Я любые виды строительных работ сумею выполнить.
Из-за этого периодически возникают проблемы. Я же начинал отделочником, захожу в помещение и сразу вижу допущенные изъяны. Стена неровная, полоток не так оштукатурен... Особенно переживаю из-за стен. Кто-то плохо сделал работу, и здание всю жизнь так простоит — с кривыми углами, невыведенными линиями… Очень не люблю эти вещи.
— Но в этом кабинете вы, кажется, ремонт не делали?
— Нет особой необходимости. Состояние вполне приличное. Даже у паркета. Его, как говорится, еще при Советах клали, тогда не экономили на качестве. Видите, до сих пор стоит без трещин.
В свое время я ведь тоже много паркета уложил…
Знаете, для меня по-прежнему лучший вид отдыха — поездка куда-нибудь на стройку.
Ну, и прогулки с собаками в лесу. Впрочем, уже рассказывал вам об этом.
— О собаках еще не говорили.
— У меня их несколько. Азиатская овчарка, четыре лайки… Каспер, Чук, Гек, Север… Хорошие ребята. Правда, погулять вместе удается лишь по воскресеньям. Жду каникул, надеюсь, будет больше свободного времени.
Новый год всегда провожу с семьей, близкими друзьями... За последние лет 30 ни разу никуда не уезжал. Только дома. Это святое.
Отдохну и опять на службу. Дел-то впереди много.
Главное — чтобы пандемия карты не смешала, обошлось без новых локдаунов.
— У вас в окружении много народу переболело?
— Да практически все, включая меня. Весь мой круг.
— Вы как?
— Считаю, легко отделался. Я же прививался перед этим. Три дня пролежал с температурой, а на четвертый начал выходить на связь в режиме ВКС. По сути, выпал на пятницу, субботу и воскресенье. Никто толком и не заметил.
— Поболеть нормально не дадут!
— Отлично, этого и добивался! Лучше нормально поработать…
