Искандер Измайлов:«История племени шато в Центральной Азии сравнительно недолгая, но очень яркая»

Искандер Измайлов: «История племени шато в Центральной Азии сравнительно недолгая, но очень яркая»

Фото: «БИЗНЕС Online»

Племя шато в истории Китая

История племени шато в Центральной Азии сравнительно недолгая, но очень яркая. Она показательна для этнической ситуации в Великой степи и поэтому важна для истории татар в IX–XII веках.

Их возникновение загадочно, и исторический путь известен только по отрывочным сведениям, сохранившимся в китайских источниках. Но все же некоторым пунктиром восстановить основные вехи их истории возможно.

В 618 году в Китае возникла новая империя Тан, которая сразу стала проводить агрессивную политику. Она воевала с южными и юго-западными народами, рвалась на запад, сражаясь с тюрками и Тибетом. Успехам ее способствовал распад Тюркского каганата на два крыла — восточное и западное. Но и они не оказались жизнестойкими.

В 635 году Западнотюркский каганат распался на два крыла во главе с кланами Дуло и Нушиби во главе с каганами из рода Ашина. В этот период дестабилизировалась ситуация в Центральной Азии, и на периферии империй возникли новые племена. Они явно не были кровнородственными общинами. Это скорее объединения различных родов и семей под властью какого-то рода или харизматичного вождя.

Одним таким племенем стало племя шато. Писатель Лев Гумилев считал, что они были последними потомками хуннов, но это предположение не подтвердилось. Сейчас, после изучения китайских источников, считается, что шато состояли из родов тюрок и чуюэ (возможно, племя чигиль). Во главе этого племени стоял вождь Мише из рода Ашина. Они бежали от тюрок в Южную Джунгарию, на озеро Баркуль, и пытались поступить на службу Тибету.

Прошло время. Императоры Тан не собирались мириться с потерей Восточного Туркестана и караванных путей, потерянных в период могущества Тюркского каганата. На восток был послан тюркский полководец Ашина Хянь, перешедший на службу империи Тан. В 703 году он покорил карлуков и западных тюрок. Шато также покорились власти Тан, а в 711 году откочевали к границам империи.

В 753 году владения шато в Южной Джунгарии формально перешли под власть Тибета. Во время мятежа Ань Лушаня в 756 году шато выступили на стороне молодого императора Су-цзуна и воевали против мятежников. Например, в битве на реке Фыншуй (сентябрь 757 года) они сражались под знаменами генерала Ли Сы-ие, открыв дорогу на Чанъань.

В момент ослабления империи Тан шато вновь подчинились Тибету. Во время войны за Кашгар шато поддерживали Тибет в войне против империи Тан и Уйгурского каганата.

В 808 году шато восстали против власти Тибета и были вынуждены бежать к границам Китая. Преследуемые тибетской конницей колонны шато, состоявшие из 30 тыс. беженцев, сражались с наседающими врагами. Путь по пустыне оказался настоящей дорогой крови и слез. Но, теряя людей и скот, шато прорвались к границам Китая. Здесь их взяли под покровительство китайские пограничные власти и создали вассальное владение. Получив помощь, они сформировали корпус латной кавалерии (1,2 тыс. воинов) — «шато по северную сторону хребта Иньшань», начав набеги на тибетские владения и прикрывая границу от уйгуров.

К 832 году шато на границе Китая укрепили свои позиции и начали активно вмешиваться в события в Центральной Азии. С особым вниманием следили они за ситуацией внутри Уйгурского каганата.

В 839 году в нем стали происходить процессы, приведшие к краху данного государства. Опальный вельможа Кюлюг-бек (по-китайски Гюйлофу) призвал на помощь войска шато и совершил рейд на уйгурскую столицу Ордубалык. Каган был свергнут и убит, а на престол возведен малолетний наследник.

Но уже в следующем году полководец, державший северную границу, открыл ее. В самое сердце Уйгурии ворвались тысячи и тысячи киргизов, разоривших ее города и казнивших ее правителей. Страна пала, а отдельные роды уйгур и татар разбежались по всей степи. В этой ситуации шато, принявшие участие в междоусобице, также пострадали. Они вместе с остатками различных родов каганата воевали с киргизами и китайцами. Во многом они разделили их горькую судьбу: часть погибли от голода, часть пали в сражениях, а часть бежали на окраины степи к границе с Китаем или на восток к киданям и татабам.

 

Интересно в этом смысле сообщение из исторического свода Сыма Гуаня «Цзы-чжи тунцзянь» в 868 году, что в состав шато на границе с Тан входили уже татары и некоторые телесские племена (в частности циби). Возглавлял одно из племен шато, подчинившихся Тан, вождь из племени чигиль (по-китайски чжусе/чуюэ) Чжуе Чжинь. За боевые заслуги он был пожалован браком с китайской знатной дамой из рода Цинь и новым именем Ли Гочан, под которым он и его потомки вошли в историю. В 878 году он был назначен губернатором провинции в современной Внутренней Монголии, куда, очевидно, перевел свое племя шато, сделав своей базой.

Конечно, императоры Тан хотели избежать роста влияния тюркских войск, помня о недавнем мятеже Ань Лушаня, который привел на столицы пограничную армию, рекрутированную из тюрков. Но сам этот мятеж фактически лишил империю профессиональной армии, которая погибла, сражаясь между собой под разными знаменами. Империя устояла, но армия была потеряна. Но империю продолжала сотрясать смута.

Едва удалось подавить мятеж тюркских войск и немного стабилизировать ситуацию на северной границе, как в 874 году на юге вспыхнуло новое восстание. Возглавил его авантюрист и член одной тайной организации, которые известны под обобщающим названием Триад Хуан Чао. Разбогатев на контрабандной торговле солью, он собрал значительную армию недовольных, опираясь на поддержку Триад и недовольство местного населения. В определенный момент его войско могло насчитывало до 500 тыс. воинов. В многолетней изнурительной войне Чуан Чао нередко терпел поражения, но чаще побеждал. В 881 году смог взять столицу Чанъань и провозгласить себя новым императором. Казалось, империи Тан пришел конец. Но выяснилось, что захват столицы еще не является гарантией успеха очередного узурпатора. Гораздо большее влияние в стране имели не столичные чиновники, а губернаторы провинций, имевшие свои вооруженные силы.

Именно к ним в критической ситуации обратился император Ли Сюань, призвав вождя шато Ли Гочана. Вновь, как это было во времена мятежа Ань Лушаня, латная кавалерия степняков стала решающим аргументом. Возглавил правительственную армию сын вождя шато и губернатор округа Датун (провинция Шаньси) Ли Кэюн. Он был необычным человеком. Уже в юном возрасте он проявил свои воинские способности в пограничных сражениях и подавлении внутренних мятежей и в 22 года возглавил округ Датун.

Спустя три года он получил командование над войсками шато, которых император решился бросить на мятежников, захвативших столицы. Молодой вождь, добившись снятия обвинения вождей шато в симпатиях к мятежникам, стал необычайно популярным. К его войску также присоединились войска, набранные из кунов, циби и татар. В указе императора было сказано, что все эти племена имели своих вождей: «Каждый из них правил своим народом, самостоятельно кочуя (видимо, по своим землям)». Т. е. император фактически передавал часть своих территорий и своих подданных под власть этих племен. Это резко повысило авторитет Ли Кэюна и желание сражаться в рядах его войск.

Умелый, жестокий и смелый командующий сумел разобщить войска мятежников и сокрушил их в нескольких полевых сражениях. Хуан Чао был разбит, он бежал и погиб, окруженный врагами.

Победивший Ли Кэюн получили высшие почести. В 895 году ему присвоили высший титул Цзинь вана (Золотого князя) и новые владения в северо-восточной провинции Шаньси, которые приобрели статус княжества. А в 907 году произошло окончательное крушение империи Тан, которая распалась на крупные владения. Ожидаемо первым, что кто отказался признать очередного императора и провозгласил свои владения новой империей, получившей название Поздняя Тан, стал Ли Кэюн. В Китае наступил затяжной период войн и вторжения киданей. Поэтому данная эпоха (907–960 годы) в китайской истории получила название «Пяти династий и Десяти царств».

Государство, созданное Ли Кэюном, имеет сравнительно недолгую, но бурную историю. Но не закончилась она после его включения в состав других империй.

Важно подчеркнуть, что история шато на этом не завершилась.

В «Юань ши» есть интересные сведения о потомках шато. В биографии воина и чиновника Алахуша-тегина Хури сказано, что он «человек из племени онгут, является потомком шато и был потомственным вождем». Титул «тегин» в период империй Ляо и Цзинь носили вожди союзных племен, что подтверждает его родовитость. Поскольку сами онгуты носили другое китайское название, «белые татары», вполне можно предположить, что племена, ставшие известными в XII–XIII веках, как онгуты, ранее были частью шато. Это только подтверждает мысль, что сами шато в поздний период часто состояли уйгур и татар.

Для нас важно подчеркнуть, что в этот период, даже судя по скупым сведениям китайских источников, состав шато формировался в основном из татар, которые вместе с остатками уйгуров отступили к границам империи. Т. е. в IX веке произошло замещение тюрков на татар в составе шато. Вполне вероятно, что сей факт в миниатюре отражает этнокультурные перемены, произошедшие в степи.


Скрытые перемены в Степи

Это сообщение ясно показало, что шато были не каким-то старым, но все же неизвестным племенем. Они были каким-то объединением ранее разбитых родов, очевидно, тюрко-татарского происхождения.

В принципе, эти события стали концом внезапно возникшего племени шато. Но в его возникновении и короткой истории мы можем уведеть определенную закономерность.

Происхождение шато, суда по китайским источникам, связано с Тюркским каганатом. В династийной хронике «Синь Тан шу» («Новая история династии Тан») сказано:

 Шато являются отдельным племенем западных тюрок (туцзюэ) рода чуюэ. Чуюэ жили к северу от гор Цзиньсо, к востоку от Пулэй есть большая пустыня, которая на китайском языке называется шато (от иероглифа shā– „песок“, „пустынники“), поэтому [они] и назывались шатоскими туцзюэ». Об этом же говорит сочинение «Заново составленное пинхуа по истории пяти династий» — своеобразное популярное изложение ряда династийных хроник.

По мнению известного китаеведа Анатолия Малявкина, название шато — «перенос на племя наименования среды обитания». Само происхождение данной группы он объяснял тем, что «в результате внутренних неурядиц и жестокой борьбы между отдельными группировками в Восточнотюркском каганате небольшие группы отдельных родоплеменных подразделений, пытаясь найти убежище, откочевывали к границам Танского государства, в том числе на территорию Ордоса». В результате этих миграций в разных местах на границе вдоль Великой китайской стены стали сплачиваться осколки родов иногда с одинаковыми (или производными от первоначального) названиями.

Возникновение владения шато и их история символизирует новую ситуацию в Великой степи, когда крупные племена были разбиты, а новые объединения консолидировались вокруг знатных родов, во главе которых были харизматичные вожди. Эти объединения были уже не кровнородственными коллективами, а племенами, в которых преобладали социальные связи, в состав которых часто входили разные роды не только по обычаям и обрядам, но даже по языку. В более раннее время в хуннский период преобладали большие кровнородственные объединения с устойчивой культурой, что находило отражение в ареалах археологических культур. Государство в данный период олицетворяли правящие рода, возвышавшиеся над довольно однородной массой родов. Но с середины I тысячелетия н. э. стали после затяжных межплеменных войн, значительных миграций и усиления давления китайских империй, в степи стали преобладать социальные организмы типа степных империй, состоявшие из территориальных объединений и отдельных родов, включенных в единую государственную систему. Часто такие объединения именовались по правящему роду, а иногда внешние наблюдатели называли их по созвучиям или просто «степняками» или «пустынниками», чтобы как-то маркировать их от других подобных объединений.

Ничего необычного в таких наименованиях не было. Например, в Западной Европе на границе с Римским миром в это же время также стали формироваться объединения, возникшие на месте разгромленных римскими легионами старых германских и кельтских племен. Новые объединения не только были смешанными в культурно-языковом отношении, но и носили новые этнонимы — «саксы» («товарищи по оружию» от названия типа короткого меча), «франки («свободные»), «алеманны» («все мужи», т. е. объединение вооруженных мечей) и т. д. Т. е. это скорее объединение свободных дружинников, а не общинников. Еще одно частые наименования варваров — как «смешанные», «единые» («булгар», «басмыл», аргын»). Соседние страны также называли окружающих варваров по-разному — иногда по искаженному самоназванию («торки» — «тюрки», «куманы» — по этнониму «куны» и т. д.), иногда по образу и месту жительства — «половцы» (жители поля», «степняки»), а часто применяли просто уничижительные клички — «жуань-жуани» (насекомые). В этом смысле шато — это прежде всего военная дружина, своеобразные военные поселенцы на границе. Степной каганат в миниатюре — войско, организованное в виде военно-административной системы и местной, податное население, обеспечивающее их всем необходимым, позволяя вести условно кочевой образ жизни.

Важно подчеркнуть, что все эти новые объединения, пока они не завоевали военную славу и не получили международное (прежде всего великих империй) признание, вели свое происхождение (неважно, реальное или мнимое) от великих предков — хуннов, татар или тюрков. Это во многом объясняет факт устойчивости этих объединений, несмотря на все процессы консолидации и распада племен; они продолжали воспроизводиться и существовать. Часто одни и те же племена просто известны в разных источниках под разными этнонимами, хотя собственное их самоназвание оставалось неизменным. Но круг этих названий ограничен и разнесен по времени. Аутентичные названия ряда племен известны нам по тюркской эпиграфике VI–IX веков и более поздним монгольским источникам XIII века.

В этом заключается основная сложность понимания этноязыковой ситуации в Центральной Азии. После периода господства великих степных империй от жужаней (татар) до киргизов начался период ослабления степных объединений и своеобразного баланса сил, когда ни одно племя не могло взять верх над другими. Тем не менее одновременно это время можно назвать эпохой воюющих племен. Но при этом, как ни странно, большинство из них вели свое происхождение от «царственного» народа татар.