Рамис Назмиев деятельно присутствует в разных областях татарского искусства – в театре, кино, литературе, фотографии. Продолжение

       

«Опыт Турции, которая завоевала своими сериалами Латинскую Америку, страны Центральной Азии, Россию, Индию, показывает, что ничего невозможного в этом нет»

Кадр из сериала «Великолепный век»

«Мир состоит не только из мелодрам. Есть сложные темы, интересные всем»

– Года четыре назад гендиректор ТНВ Ильшат Аминов сказал, что сериальное производство в Татарстане должно достичь такого уровня, чтобы мы могли выйти на рынок со своим продуктом, хотя бы к ближайшим соседям. Ваше мнение о сериальном продукте Татарстана? И вообще такая цель реальна? И нужна ли она?

– Нужна однозначно. Как любое общество, мы не можем существовать в вакууме и закуклившись. Опять-таки, в этом не будет развития и собственной репрезентации миру. И мы не сможем адекватно воспринимать тот же самый мир, в котором нас нет.

Другое дело – получается ли. Пока это очень большой вопрос. Очень сложно выйти за пределы локальности. Интересно ли окружающим то, что интересно нам? И интересен ли этот продукт нам самим? Надо задаться этими вопросами и провести соответствующие исследования.

И еще надо понимать, что мир состоит не только из мелодрам. Есть сложные темы и проблемы, которые интересны всем, и нужно брать на себя смелость о них говорить. Вот тогда это будет интересно.

– А пока у нас только мелодрамы и ситкомы, так?

– Пока да. Хотя опыт Турции, которая завоевала своими сериалами Латинскую Америку, страны Центральной Азии, Россию, Индию, показывает, что ничего невозможного в этом нет. Просто надо стараться. И в Турции, опять-таки, не снимают мелодрамы, существующие в безвоздушном пространстве, – они всегда привязаны к культуре и к событиям, которые у них происходят. При этом у них есть и детективы, и мистика, и сериалы про вампиров. Понятно, что турецкая сериальная индустрия не чета американской, но, тем не менее, она многожанровая и благодаря этому она нарабатывает опыт, который позволяет ей быть интересной всему миру.

Или возьмем опыт Южной Кореи, которая неожиданно выстрелила своими дорамами, в том числе фантастическими сериалами вроде «Игры в кальмара» и «Королевства зомби». Они смогли показать свою маленькую локальную историю так, что она оказалась интересной всему миру. Это возможно, просто надо пробовать, экспериментировать, не бояться упасть, ошибиться, вызвать негативную реакцию.

«Все женщины мира спрашивают друг у друга: кто ты в «Сексе в большом городе» – Кэрри, Саманта, Миранда или Шарлотта?»

Кадр из сериала «Секс в большом городе

«Сериалы, как в свое время эпос и литература, становятся частью ДНК культуры»

– Вы, судя по всему, отслеживаете мировой сериальный продукт. Посоветуйте что-нибудь из сериалов нашим читателям. Что вас зацепило за последние годы?

– В свое время меня просто восхитил сериал «Разрабы» Алекса Гарленда. Он почему-то не вызвал в мире большого ажиотажа, но я восхищаюсь его концепцией, хай-концептом, как это называется в индустрии. Крайне интересной показалась «Эйфория» Сэма Левинсона о подростках со знаменитой ныне Зендеей. И еще один сериал Левинсона, который все разругали, но мне он дико понравился, – религиозно-мистический «Кумир» о рэпере, создавшем культ самого себя. И, не буду оригинален, «Рассказ служанки». В целом мне интересны фильмы о будущем.

Вообще сериалы – это как в биологии: появляется некий признак в организме, он прописывается в гене, и если это какое-то положительное изменение, то оно остается в последующих поколениях. То есть сериалы, как в свое время эпос и литература, становятся частью ДНК культуры. Классический пример – то, что все женщины мира спрашивают друг у друга: кто ты в «Сексе в большом городе» – Кэрри, Саманта, Миранда или Шарлотта?

– А что у вас сейчас с сериалами? Есть что-то в задумках?

– Да, эта тема не отпускает, она интересна. Во-первых, в голове крутится несколько произведений дореволюционной татарской литературы, с которыми можно работать. И есть свои собственные задумки, как подать уже современную тему, чтобы она была одновременно татарской и интересной всему миру. Я сейчас в процессе ресерчинга материала, не могу сказать, на чем именно остановился, вдруг обстоятельства не позволят реализовать проект.

Думаю, еще месяца два пособираю, и тогда уже будет предмет для разговора. Но понятно, что это на уровне сценарной заявки, сцен-плана, поскольку написание сценария – долгий и трудоемкий процесс.

«Moñ» – это, что называется, современная татарская театральная культура. Она может вызывать симпатию или, наоборот, неприятие, но это необычное явление в рамках традиционной татарской культуры»

Фото: © Владимир Васильев / «Татар-информ», сцена спектакля «Отстань от себя» на театральной площадке MOÑ

«Национальные театры сейчас в очень странной, но интересной позиции»

– Вы ведь смотрите все значимые театральные постановки в республике? Можете выступить гидом по татарским театрам для человека, который с этим миром не знаком?

– Сложная задача, на самом деле. Я ведь знаю их больше изнутри, так что мой взгляд не совсем объективный, может исказить картину. Я, конечно, могу высказаться, но ни в коем случае нельзя это воспринимать как абсолютную истину.

Национальные театры сейчас существуют в очень странной, но интересной позиции. У них, как у Януса, два лица. У нас есть традиционный зритель, который любит бытовые комедии или комедии положений. Подобного рода спектакли и проекты собирают свою кассу, они до сих пор востребованы. Это безоценочное суждение, просто факт. Такой театр нужен, на него ходят зрители, но они уже ограничены в плане возраста и количества. То есть с каждым годом людей, смотрящих эти спектакли, становится меньше.

Чтобы привлечь внимание более молодых зрителей, ориентированных на другой контент, театры ставят так называемые фестивальные проекты. Не очень люблю это слово, но оно, наверное, наиболее адекватно происходящему. И с моей точки зрения, крайне интересно в этом смысле то, что делает Альметьевский театр. Они не боятся экспериментировать, не боятся приглашать абсолютно разных режиссеров, разной этнической и культурной принадлежности, дают им возможность ставить как национальную драматургию, так и российскую и зарубежную. Результаты крайне интересные. Опять-таки, не буду говорить, хорошие или плохие, но они вызывают любопытство. Человеку, интересующемуся современным татарским искусством, в частности театральным, точно стоит посмотреть эти спектакли.

– Вы, конечно, сделали альметьевцам хороший пиар, но можно и о казанских театрах?

– Да, конечно. Просто о неказанских мало информации, поэтому я хотел бы обратить на них внимание. Интересный театр в Мензелинске, который тоже пошел по пути создания спектаклей для разного зрителя. В Большой Атне, где проживает всего 3-4 тысячи жителей, уникальный театр, где тоже не чураются театральных экспериментов, там работают приглашенные режиссеры и драматурги. Кстати, это один из театров, у которых сайт только на татарском языке. В условиях сегодняшней глобализации это, я считаю, просто подвиг.

– Вопиюще некоммерческая позиция.

– Да. И Буинский театр, в котором помимо Раиля Ильдаровича Садриева есть еще такой замечательный человек, как Тимур Кулов.

Что касается Казани, то тут я совсем субъективен, поэтому ограничусь театральной площадкой «Moñ». Это, что называется, современная татарская театральная культура. Она может вызывать симпатию или, наоборот, неприятие, но это необычное явление в рамках традиционной татарской культуры. Практически любой проект там достоин внимания и обсуждения.

«Татары были литературоцентричной нацией, поскольку Коран – это книга, и вся наша культура построена именно на письменной культуре»

Фото: © Михаил Захаров / «Татар-информ»

«Татары – театральная нация, но не кинематографическая? Такое мнение имеет право на жизнь»

– Есть такой стереотип, что татары – это театральная нация, но не кинематографическая. Что думаете об этом?

– Да, такое мнение есть, и оно имеет право на жизнь. Потому что изначально, как мне кажется, татары были литературоцентричной нацией, поскольку Коран – это книга, и вся наша культура построена именно на письменной культуре. Бесконечные тафсиры на Коран, религиозная литература, эпическая поэзия...

– Евреи в своей талмудической традиции тоже все время упражнялись в писании и говорении. Но и в кино они на первых ролях.

– Дело в том, что еврейские режиссеры, писатели, деятели культуры творили в традиции тех стран, в которых жили. Спилберг или братья Коэны – можно ли сказать, что они еврейские режиссеры? Или все-таки это американские режиссеры еврейского происхождения? Хотя то, что сейчас происходит в Израиле, а именно сериальный бум, там снимается гигантское количество потрясающих сериалов, позволяет говорить о том, что те же самые литературоцентричные евреи стали кинематографической нацией.

Может быть, и мы на пути к этому статусу, но пока мы делаем буквально первые шаги. Весь наш с вами разговор свидетельствует о том, что мы, во всяком случае, стараемся. Наш театр экспериментирует, у нас есть художники-модернисты и авангардисты. Просто в силу изначальной литературоцентричности татар они пока не имеют большого влияния и резонанса в нашем обществе.

Номером один на сегодняшний момент является, наверное, даже не литература, а именно театр, театральный процесс. Но надеюсь, что помимо театра у нас будут развиваться и кинематограф, и живопись, и современные татарские танцы, и современная музыка, как те же Gauga или Juna.

– Тем более что у татар уже есть такой опыт, когда они были буржуазной нацией.

– Совершенно верно. Были меценаты, которые считали фактически своим религиозным долгом развивать нацию и вкладываться в нее.

– Я даже не столько про деньги, сколько про этап модернизма, который у нас был. То есть мы не совсем безнадежные в этом плане, мы «можем повторить».

– Согласен. Причем почти все для этого есть, люди в том числе. Просто нужны интересные концептуальные проекты и некие культурные кураторы, которые могли бы быть посредниками между творцами и властью, творцами и обществом.

источник: Татар-информ (Tatar-inform)