Сегодня мы становимся невольными свидетелями чудовищных в своей циничной жестокости событий. К нам обращаются голоса убитых невинных детей. Казань. Израиль. Палестина. Весь остальной мир. Они взывают к согласию, не достигаемому никакими соглашениями. Чем же достигается оно? Тем, что мы уже всегда знаем, поскольку оно непрестанно прикасается к живущим. Тем, что расстраивает человеческие планы — все стратегии, формируемые в забвении собственной человечности. Забытой благодатью времени и пространства, которая охватываем сущее, утверждённое всемилостивым Творцом. Он сказал в Благородном Коране: «Моя милость объемлет всякую вещь» (К. 7: 156). Когда мы умеем быть с этой вестью, когда мы узнаём в ней свою безоговорочную долю, мы становимся способны опомниться. Тогда мы возвращаемся к себе, к благочестию, просто — к человечности. Нервозные жесты потерянной и раздёрганной личности прекращаются, и она понимает, что в этих жестах не равна себе, своему высокому призванию наместника Божьего. Она понимает, что оскорбляет творение и саму себя. Земля кровоточит от деяний забывшего себя человека и вопиет о справедливости. И о всеобщем прощении. Итальянский кинорежиссёр Пьер Паоло Пазолини отчётливо выразил это настроение «опомнившейся личности» в своём стихотворении 1943 года:

Помолимся в этот день о том, чтобы человек наконец опомнился и пришёл к согласию с самим собой. Согласие с собой — путь к согласию с другими, путь к «своему», которое в тот же самый момент есть «общее». Чувство всеохватной милости, наделяющей творение неопровержимым достоинством, есть, в конечном итогем, единственный к путь сообществу, миру в котором и посвящён этот день. Опомнимся же! 

 

Завершить бы хотелось словами из произведения выдающегося философа XV в., кардинала Римско-католической церкви Николая Кузанского «О мире веры»: