Определить масштаб щедрости руководства ТАГТОиБ легко на примере другого недавнего проекта — балета «Иакинф»
Мясин получит больше, чем все авторы «Иакинфа», вместе взятые
7 671 429 рублей — такой рекордный гонорар заплатит театр им. Джалиля итальянскому хореографу русского происхождения, 79-летнему Лорке Мясину, за постановку балета «Грек Зорба». Случиться это знаменательное событие должно в августе 2024-го, под самый занавес нынешнего театрального сезона.
Определить масштаб щедрости руководства ТАГТОиБ легко на примере другого недавнего проекта — балета «Иакинф». Авторы этого совершенно нового произведения, согласно информации на том же сайте госзакупок, получили следующее вознаграждение: композитор Резеда Ахиярова — 3,7 млн, хореограф Александр Полубенцев — 1,8 млн, либреттист Ренат Харис — 1,6 миллиона. Итого — 7,1 млн, т. е. втроем недотянув до заработка Мясина полмиллиона. И это при том, что русский итальянец всего лишь переносит в Казань как хореограф свой старый спектакль «Грек Зорба».
Вообще, гонорарное «идолопоклонство перед Западом» свойственно директору театра им. Джалиля Рауфалю Мухаметзянову. Вот еще один свежий пример — за проведение этой осенью спектаклей «Любовь поэта» и «Аида» в качестве дирижера итальянец Марко Боэми получил 1,1 млн рублей, а петербургский маэстро Андрей Аниханов за две оперы «Евгений Онегин» — всего 122 тысячи.
Кто же такой наш рекордсмен? Первое, о чем вспоминается при разговоре о Мясине, — его громкая фамилия. Любовь к балету уроженец Нью-Йорка унаследовал от своего знаменитого отца — Леонида Мясина. Но, в отличие от звездного балетмейстера «Русских сезонов», он не новатор, а скорее хранитель традиций, впитавший опыт крупнейших хореографов ХХ века.
В юности Мясин-младший танцевал в Балете Монте-Карло, в конце 1960-х поработал с Морисом Бежаром, отметившись авторским спектаклем на музыку Густава Малера. А затем три года трудился в New York City Ballet под началом Джорджа Баланчина и сотрудничал с Джеромом Роббинсом. Именно там своим языком он выбрал универсальную неоклассику, позволившую ему показать свои балеты на многих европейских сценах. Среди солидных названий вроде венецианского Ла Фениче или неаполитанского Сан-Карло встречаются и очень громкие — Ковент-Гарден и Парижская опера.
Кроме полусотни спектаклей, в творческом багаже Мясина — руководство балетом Римской и Варшавской оперы. Также 79-летний хореограф известен реконструкциями балетов своего отца: в 2005 году он возобновил в Большом театре «Треуголку», «Парижское веселье» и «Предзнаменования».
В Казани появится самый известный спектакль Мясина — «Грек Зорба», 35 лет назад прогремевший по Европе и поставленный в Риме, Варшаве, Софии, Афинах, Турине, Лодзи, Познани и Вильнюсе
«Если рассматривать балет как искусство эскапизма…»
Свои спектакли Мясин на российские сцены еще не переносил, и в этом театр им. Джалиля, безусловно, станет первопроходцем. В Казани появится самый известный его спектакль — «Грек Зорба», 35 лет назад прогремевший по Европе и поставленный в Риме, Варшаве, Софии, Афинах, Турине, Лодзи, Познани и Вильнюсе. В 2008-м «Грек Зорба» появился в Национальной опере Киева и Мясин, отвечая на вопрос о том, какая это по счету постановка данного спектакля, сказал:
Кажется, 15-я».
Будущую премьеру в ТАГТОиБ громко анонсировали еще весной, а в мае сам хореограф приезжал на Нуриевский фестиваль, где присматривал артистов на главные роли.
Сам балет создан по мотивам известного одноименного фильма 1964 года, где впервые прозвучал танец сиртаки, часто ошибочно считающийся народным греческим. На самом деле эту мелодию, получившую всемирную известность, специально для фильма сочинил композитор Микис Теодоракис. Собственно, на его музыку сделан и балет Мясина.
Другой вопрос, актуален ли «Грек Зорба» сегодня, и главное — станет ли он первым шагом на пути к обновлению афиши ТАГТОиБ и эволюции казанской труппы? Думается, что нет. Формально в репертуаре театра появится новый сегмент — зарубежная хореография ХХ века. Но, во-первых, она далеко не первого ряда (при всем уважении к Мясину по художественному уровню он недотягивает до своих именитых коллег). А во-вторых, стилистически спектакль 1988 года, сделанный хореографом для фестиваля Арена ди Верона с его многотысячным амфитеатром, — все та же традиционная, нарративная неоклассика, пусть и с греческим специалитетом в виде элементов «площадного театра» и огненного сиртаки (именно в таких условиях развивается сюжет «Зорбы» с его национальными пейзажами, любовными интригами и парадными массовыми ритуалами).
Если рассматривать балет как искусство эскапизма (стремления убежать от реального мира в мир фантазии ради чувства безопасности или удовольствия — прим. ред.), это замечательная история, — рассуждает в разговоре с „БИЗНЕС Online“ балетный критик, автор „Российской газеты“ Лейла Гучмазова. — Зритель точно оценит греческий флер и яркую музыку спектакля — его лейттема уже прижилась как народная. А если смотреть на вещи реально, казанский „Грек Зорба“ — продолжение негромких контактов регионов с заграницей. В том же ряду стоит, скажем, „Русалочка“ Туомаса Кантнлинена, которую он без лишнего шума дал поставить в Сыктывкаре».
Собеседник нашей газеты отмечает, что «здесь речь идет о социальных проблемах»: «Мир становится все более абсурдным, а художникам надо как-то себя проявлять. Авторы любят, когда их произведения выходят к зрителю, и, конечно, в канун 80-летия Мясину хочется видеть свой спектакль на сцене». Также Гучмазова напоминает, что «Грек Зорба» создавался на основе одноименного фильма 1964 года. «Такие „перепевы“ не всегда удачны, и, будет ли спектакль свежо смотреться в ТАГТОиБ, не знаю, — подчеркивает эксперт „БИЗНЕС Online“. — Скорее всего, расчет идет на хит „Сиртаки“, который вытащит на себе все остальное. Вряд ли это будет некий художественный прорыв, но в качестве разнообразия на сцене, где годами идут „Лебединые озера“ с „Дон Кихотами“… Ну хоть что-нибудь».
Другой балетный эксперт, ведущий редактор литературно-издательского отдела Большого театра Анна Галайда, считает, что в нынешней ситуации поставить новую оригинальную современную хореографию в ТАГТОиБ технически невозможно. К этому не готовы ни артисты театра, ни его административно-художественная часть.
Имена российских хореографов первого ряда всем известны: Самодуров, Пимонов, Мирошниченко… Позвать их можно. Сможет ли их станцевать сегодняшняя казанская труппа? Сомневаюсь, для этого нужно иметь солидный опыт исполнения хореографии разных стилей. А чтобы брать кота в мешке — молодого автора, готового разминать труппу, — надо иметь вкус к актуальной хореографии, которого у нынешнего руководства, как мы видим, нет», — сказала Галайда нашему корреспонденту.
Кстати, много лет назад «Грека Зорбу» хореограф ставил на самого Владимира Васильева. Другим звездным исполнителем балета стал Ирек Мухамедов. Оба не только в совершенстве владели подвижным темпоритмом и прихотливым узором балетной неоклассики, но и могли в одиночку заполнить собой всю сцену.
Учитывая нынешний репертуар театра имени Джадиля, возможно, „Грек Зорба“ не самый худший выбор, — констатирует Галайда. — Это глубоко устаревший балет, но сделанный качественно. Другой вопрос, что он требует харизматика на главную роль, каким был Владимир Васильев, который его когда-то танцевал. Вы знаете нового Владимира Васильева?»
В минувшем сезоне за откровенно традиционную и вторичную версию «Севильского цирюльника» Россини ТАГТОиБ отдал итальянцу Джузеппе Морасси 6,43 млн рублей
«Если не хватает идей, понимания и репутации, приходится потрясать воображение гонорарами»
Идея же платить миллионы за «что-нибудь» иностранцам либо не слишком известным, либо тем, чья слава давно прошла, вполне себе обескураживает. Но это регулярная практика для театра им. Джалиля, хотя он и не входит в число ведущих театров оперы и балета в России. Оставив за скобками Москву и Петербург, заметим, что в том же Екатеринбурге не встретишь подобных гонораров, а, скажем, в Перми такое было возможно только во времена Теодора Курентзиса, с которым работали мировые актуальные суперзвезды оперной режиссуры Роберт Уилсон и Ромео Кастеллуччи.
В минувшем сезоне за откровенно традиционную и вторичную версию «Севильского цирюльника» Россини ТАГТОиБ отдал итальянцу Джузеппе Морасси 6,43 млн рублей (но тот хотя бы был и режиссером спектакля, и сценографом, и художником по костюмам). Учитывая, что любой спектакль в казанском театре идет всего 3–4 раза в сезон (это в лучшем случае), роскошь непозволительная.
Понятно, что руководство театра хотело позвать автора с громкой фамилией и красивым спектаклем отметить очередную круглую дату, — возвращается к „Греку Зорбе“ Гучмазова. — Это поверхностная часть, и она есть, но гонорар в 7,6 миллиона — запредельный. Можно было без ущерба для процесса заплатить Лорке меньше и на остаток поставить программу из балетов перспективных российских хореографов. Это было бы гораздо лучше и для эволюции театра, и для стимуляции молодых авторов, за которыми будущее балета».
Расчеты с постановщиками — дело тонкое, — напоминает Галайда. — Каждый театр договаривается с хореографом исходя из собственных возможностей. Тем более сейчас, когда все связи оборваны. Если не хватает идей, понимания, куда движется развитие балета, и репутации, приходится потрясать воображение гонорарами».
Кстати, соседи из Уфы на этой неделе тоже прогремели серьезным анонсом. В Башопере, на которую в Казани принято смотреть свысока, в конце 2024 года Андрей Кончаловский поставит новую версию «Бориса Годунова» Модеста Мусоргского. И, учитывая, что мы вечно сравниваем Татарстан и Башкортостан, приходится констатировать, что постановка, возможно, главной русской оперы от живого классика отечественного кино, к тому же на фоне текущего исторического момента и наверняка с Ильдаром Абдразаковым в главной партии, смотрится гораздо интригующе казанского сиртаки за 7,6 миллиона.
