Как в Удмуртской республике выживает родственный татарам малый народ в 2000 человек

 

Обязательное преподавание родного языка, как это было до недавнего времени в Татарстане, должно вернуться в школу, считает председатель Общества бесермянского народа Удмуртской Республики Сергей Антуганов. В интервью «Реальному времени» он рассказал, как с годами сокращалась численность бесермян, о татарском происхождении своего народа, «языческих» генах и важности самоидентичности народов России.

 

«У нас председатель Госсовета Удмуртии Невоструев — коренной бесермянин»

— Сергей Серафимович, по разным оценкам, в мире сейчас насчитывается от 2 до 5 тысяч бесермян. Сколько их по вашим данным?

— Из переписи к переписи идет недостоверная информация. Да и молодежь, может быть, как-то игнорирует эту перепись. Если исходить из наиболее достоверной цифры — Переписи населения 1926 года, когда бесермяне были отмечены, нас было 10 003 человека в СССР (после этого бесермян, как правило, считали в составе удмуртов до 2002 года, — прим. ред.). Если посчитать пропорционально росту населения, то за почти 100 лет нас должно быть не менее 40 тысяч человек. Но последняя перепись 2010 года показала, что нас 2 212 человек. Причем, по сравнению с данными 2002 года, количество бесермян снизилось почти на тысячу.

— Куда делась тысяча человек?

— Я сам затрудняюсь сказать. Возможно, были искажения информации от переписчиков. Хотя я разговаривал с самими переписчиками, был в тесном контакте с органами статистики: они говорят, что не было фальсификаций, все переписчики вроде бы в этом не заинтересованы. Хотя были факты, когда переписчики сами не знают, кто такие бесермяне, и пишут то, что им уже скажут — удмурты или русские. В большинстве случаев молодежь ассимилируется, не хочет признавать свои корни. Городские уже не записываются бесермянами.

— А кем они записываются — русскими или удмуртами?

— Такой статистики у меня нет. Но те, кто живет в деревнях, районах вокруг города Глазов (на севере Удмуртской Республики), они, конечно, записываются бесермянами. Они ближе друг с другом общаются, разговаривают на родном языке, лучше чувствуют свое национальное начало.

 

— Сколько, по вашей оценке, запишется бесермян в ближайшей переписи населения?

— Мы надеемся, что нас будет побольше. Нам нужно хотя бы сохранить те цифры, которые у нас есть. Стараемся доводить соответствующую информацию до людей, вести пропагандистскую работу. Нам самим же интересно установить реальную цифру. Но с населением, как видите, работать трудно. К тому же эта пандемия коронавируса забот добавила — у нас приостановилась общественная работа. Культурно-массовые мероприятия в нашей республике приостановлены. Но цифра не должна быть меньше той, что была 20 лет назад (3 000).

— Как бесермяне смогли сохраниться среди преобладающих соседних народов — удмуртов, русских и татар?

— Исторически так сложилось, что у нас бесермяне сконцентрированы вокруг города Глазов. Нрав, уклад жизни позволил нам сохранить язык, обычаи. Хорошо сохранились материально-культурные ценности, потому что бесермяне всегда были не из бедных, жили достаточно зажиточно, не бедствовали. И материально-культурные ценности позволили создать своеобразный имидж бесермян — костюмные комплексы, музеи (у нас три бесермянских музея плюс музеи в школах). Все это, видимо, позволило 30 лет назад (в 1990 году) организовать Общество бесермянского народа Удмуртской Республики.

— Есть ли среди бесермян представители в органах государственной власти, руководители крупных компаний?

— Конечно, есть. У нас председатель Государственного совета Удмуртской Республики Невоструев Владимир Николаевич — коренной бесермянин. Получается, второе лицо в регионе (возглавляет законодательную власть) после главы — из нашего народа. В районах есть руководители предприятий, сельскохозяйственных кооперативов, депутаты местных советов.

— Чувствуется ли какая-то поддержка от этих соплеменников, того же Невоструева?

— Когда к Невоструеву обратишься, он никогда не отказывает. Помогает нам как может.

— А от главы Удмуртии Александра Бречалова?

— У нас в республике государственно-национальная политика находится на достаточно хорошем уровне. Если мы через Министерство национальной политики заявляемся на субсидии, то нас стараются поддержать. Еще ни разу не было отказов. В 2018 году мы даже выиграли президентский грант. Сейчас опять подали заявку, тоже надеемся на поддержку.

 

 

«Вот большая беда: язык теряется, а без языка народ перестает существовать»

— Какие сейчас проблемы стоят перед бесермянским народом?

— Как и перед всеми другими малочисленными народами — сохранение родного языка и культуры. Молодежь уезжает в города и перестает общаться на родном языке, теряя связь с малой родиной. Общение у них идет в основном на русском языке. Вот большая беда: язык теряется, а без языка народ перестает существовать.

— Бесермянский никак не изучается в школах? Нет ли литературы на родном языке?

— К сожалению, в моем родном Юкаменском районе даже удмуртский язык преподают факультативно. А что уж говорить о полутора тысячах бесермян и по несколько человек в школах? Нет такого изучения. Мы на гранты делали попытки заниматься кружковой работой. Но кружковая работа — это не уроки в школе. Мы, конечно, хотим, чтоб язык изучался в школе. Но это зависит не только от нас, но и от родителей, от учебных заведений. Если родители не заинтересованы в том, чтобы их дети изучали удмуртский или бесермянский язык, мы, общественники, тоже не можем их заставить. Начинать надо с себя, человек должен измениться сам. Если в населенном пункте родители захотят, чтобы их дети познавали родной язык, конечно, мы все сделаем для того, чтобы это у них было. Но такой инициативы «с низов» нет.

У вас в Татарстане татарский язык как-то поддерживается, до недавнего времени он для всех преподавался в школах — вот это я считаю правильно. У нас теперь это все — дело добровольное, удмуртский тоже.

— Как вы оцениваете попытки общественных активистов, политиков отстоять родной язык, национальную автономию?

— Я вас не обрадую: нас ждет утеря языков. Мы, бесермяне, которых осталось 2 000 человек, первыми потеряем свой язык. И удмуртский — на грани исчезновения, доля владеющих языком стремительно уменьшается, он теперь тоже в «красной зоне» — зоне вымирания.

— Какими правами и льготами пользуются бесермяне как малый народ?

— По закону «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» у нас, казалось бы, много прав. Но ни одним из них мы не пользуемся. Народ сам не изъявляет желания воспользоваться ими. Смотрите сами, сейчас идет военный призыв. И все наш парни изъявляют желание служить в армии. Квотами на поступление в институт тоже не пользуются. За 30 лет я не встречал, чтоб кто-то просил эти квоты, может быть, один или два раза при предыдущем председателе было.

— А почему? Бери и пользуйся, учись бесплатно в университете…

— Сейчас с поступлением проще. Все теперь по баллам ЕГЭ поступают. Хотя и эту возможность, соглашусь, нужно использовать. Я бы и рад подсобить молодым, но за 9 лет моего руководства [Обществом бесермянского народа УР] не было такого обращения. Наш народ, как и все, работает, занят на каком-нибудь производстве, плюс нужно вести общественную жизнь. Чисто национальными видами деятельности не занимается, поэтому мы не пользуемся многими льготами — земельными и другими.

Что касается создания отдельной автономии, достаточно уже региональной общественной организации «Общество бесермянского народа Удмуртской Республики». Общественная активность населения падает. Вовлечь людей в любую общественную организацию очень сложно: как правило, это не оплачивается, должно происходить в свободное от работы время, кто-то вынужден отрываться от работы, учебы; пенсионеры отрываются от хозяйственной деятельности. В последние годы вообще стало сложно заниматься общественной работой. Еще как-то можно привлечь людей к кружкам, художественной самодеятельности: для пожилых и детей это какое-то общение, приобщение к культуре. А чисто общественная работа — еще сложнее. У нас 13 членов правления: попробуй поручить им что-то выполнить дополнительно — невероятно трудно. Тем более мы разбросаны по нескольким районам вокруг Глазова.

«В татарской деревне голодным не останусь»

— Каково ваше мнение относительно укрупнения субъектов федерации путем включения национальных регионов в соседние области (как недавняя попытка объединить Ненецкий автономный округ и Архангельскую область)?

— Главное, не потерять лицо народа, который живет на этой территории. По крайней мере, надо оставить так, как существует сейчас. Если нас пристегнуть к татарам, то от этого, может быть, выиграет государство, сэкономив на аппарате госслужащих, но сами народы вряд ли от этого выиграют. А от северной столицы нашей республики города Глазов до Казани — 600 км. Это надо выехать вчера, чтоб приехать сегодня. Мы едем до столицы Татарстана 6 часов.

— Скажите, а сильно ли отличается бесермянский язык от удмуртского?

— Мы друг друга хорошо понимаем. А отдельные ученые-лингвисты считают, что это диалект удмуртского языка. Но есть и чисто бесермянские слова, которые не используются в удмуртском. Они ближе к татарскому, тюркским языкам.

— Много ли традиций переняли бесермяне от соседних мусульманских народов — татар, башкир?

— Происхождение у бесермян тюркское. Но друг друга с татарами мы не понимаем. Кстати, у нас по соседству живут чепецкие татары. Бесермяне с ними даже родственники друг другу. Но чепецкие татары и казанские татары плохо друг друга понимают, язык отличается.

— Сергей Серафимович, а вы татарский тоже не понимаете?

— Тоже не понимаю. Но в татарской деревне голодным и без стакана воды не останусь. Несколько важных слов, фраз я знаю.

Но должен сказать, у нас с татарами многие праздники сходны — Корбан, Акашка (праздник плуга, — прим. ред.). Пытаемся через коллективы художественной самодеятельности со сцены показывать, чтоб народ это видел, сохранял. Но в жизни уже это все мало используется. Конечно, кто-то в деревнях выполняет эти традиции, используя в хозяйственной деятельности. Но многое уже утеряно.

 

 

 

— Бесермяне сохранили свои традиционные верования?

— Первоначально у нас была языческая вера. Но лет 200 назад произошла насильственная христианизация. Теперь у нас вероисповедание смешанное. Кто-то из крещеных продолжает носить крестики. Но по нутру, по генам мы язычники.

Несмотря на все неприятности нашей жизни, мы продолжаем вести свою работу. К сожалению, в этом году нам не удалось отметить 30-летие нашей организации — по известным причинам в этом году праздничное мероприятие отменилось. Хотелось бы, чтоб мы дальше жили дружно. Бесермянские деревни всегда были многонациональными. У нас числятся 11 бесермянских деревень. И обычно в этих деревнях одна улица бесермянская, а рядом — татарская. И вместе с нами частенько проживают и удмурты. Бесермяне — народ гостеприимный, дружелюбный.