Весь объем в сегменте ветрогенерации забрал «Уралэнергосбыт»
Сенсационными стали результаты отбора инвестпроектов по строительству генерации на основе возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Их опубликовал накануне «Администратор торговой системы» (АТС, структура НП «Совет рынка» – регулятора оптового и розничного энергорынков).
Если в сегменте солнечной энергетики (СЭС) победителями стали известные на рынке компании – «Юнигрин Пауэр» и «Солар Системс», то весь объем в ветрогенерации забрало ООО «Уралэнергосбыт», ранее не имевшее опыта в ВИЭ.
Теперь же эта компания подписалась под строительство 738,5 МВт мощностей ветроэлектростанций (ВЭС) с вводом в 2025-2029 годах. Восемь из них разместят в Самарской области (на 372,6 МВт), семь – в Татарстане (на 349 МВт) и одну в Саратовской области (еще 17 МВт).
Из семи ВЭС в Татарстане у пяти установленная мощность должна составить по 45 МВт (с выработкой более 150 млн кВт⋅ч в год на каждой), еще у двух – по 55 МВт (184,5 млн кВт⋅ч) и 69 МВт (более 236 млн кВт⋅ч в год).
По данным с официального сайта «Уралэнергосбыта», это ООО, зарегистрированное в Челябинске, является совместным предприятием «Фортума», российской дочки финского энергокоцерна Fortum, и энергосбытовой компании «Восток». Причем на паритетных началах. С 2019 года «Уралэнергосбыт» – гарантирующий поставщик электроэнергии в Челябинской области, за исключением территории Магнитогорского энергоузла (то есть по статусу это как местный «Татэнергосбыт»). Также эта компания отвечает за сбыт тепловой энергии для «УСТЭК – Челябинска» (еще одна структура «Фортума»).
Интересно, но в «Фортуме» газете «Коммерсант» заявили, что не принимали участия в конкурсном отборе ВИЭ и не контролируют «Уралэнергосбыт». А в самой этой компании выпустили лишь сухой пресс-релиз, в котором отметили, что «по каждому инвестиционному проекту, относящемуся к выигранным объемам, будут приниматься отдельные инвестиционные решения». И что «о дальнейших шагах мы расскажем по мере принятия соответствующих решений». В пресс-службе челябинской компании «Татар-информу» сурово отметили, что добавлять к этому пока ничего не будут.
В Минпромторге Татарстана «Татар-информу» заявили, что ничего не знают ни про итоги конкурса, ни про его победителя, предложив обратиться с вопросами в Минэкономики РТ или Агентство инвестиционного развития РТ. Впрочем, и там нам ответили, что через них ни такие проекты, ни такие инвесторы не проходили. Вся эта игра в молчанку и отфутболивание по разным инстанциям выглядит по меньшей мере странно, поскольку поверить, что счастье в виде долгожданной ветроэнергетики вдруг взяло и привалило Татарстану неожиданно, совершенно невозможно.
Не так уж и дешево
По данным «Совета рынка», в рамках первого этапа отбора проектов ВИЭ, который проводился АТС с 22 по 28 марта 2023 года, инвесторы подали заявки на 135 объектов с совокупной требуемой суммой годовой выручки почти 111 млрд рублей. Из них 70 заявок касались только ветрогенерации. Но в итоге АТС отобрал всего 41 проект с общей суммой выручки около 25 млрд рублей, в том числе на 17 ВЭС – 11,5 млрд рублей, а на 24 СЭС (суммарной мощность 1 086,5 МВт) – 13,6 млрд рублей.
Напомним, на таких конкурсах, которые с 2013 года проводились ежегодно (за исключением прошлого года), отбирают объекты ветровой и солнечной генерации, а также малые ГЭС (мощностью до 25 МВт). На этот раз в последнем сегменте заявок не было.
ВИЭ в России строят за счет гарантированных платежей потребителей ОРЭМ – в рамках так называемых договоров предоставления мощности (ДПМ ВИЭ), заключаемых на 15 лет. С 2021 года условия отборов были изменены – теперь выигрывают проекты с наименьшей одноставочной ценой электроэнергии, в которую инвестор включает капитальные и операционные затраты, а также доходность.
Цена поставки по проектам «Уралэнергосбыта» заявлена в диапазоне 4,2-5,7 руб. за кВт⋅ч, в том числе по ВЭС именно в Татарстане – 4,1-4,8 руб. за кВт⋅ч. Для сравнения: по последнему отчету Lazard, средние цены на выработку ВЭС в мире эквивалентны 2,6-5,1 руб. за кВт⋅ч.
По оценкам Ассоциации развития возобновляемой энергетики (АРВЭ), начиная с 2014 года одноставочная цена электроэнергии СЭС по результатам всех проведенных отборов снизилась в деньгах 2021 года на 88%, а ВЭС – на 76%.
Результаты отбора 2023 года доказали, что возобновляемая энергетика остается одним из самых перспективных и инвестиционно-привлекательных направлений не только на мировом, но и на нашем рынке. Конкуренция в рамках отбора привела к серьезному снижению одноставочных цен – около 30% от предельной уровня. Благодаря этому сверх минимального плана Правительства РФ было отобрано свыше 300 МВт. Это в очередной раз подтверждает, что переход в рамках второго этапа ДПМ ВИЭ к розыгрышу денег, а не МВт, был абсолютно правильным и своевременным решением», – прокомментировал директор АРВЭ Алексей Жихарев.
Алексей Жихарев: «Результаты отбора 2023 года доказали, что возобновляемая энергетика остается одним из самых перспективных и инвестиционно-привлекательных направлений»
Фото: freepik.com
А где «Татнефть»?
Победа «Уралэнергосбыта» тем более удивляет, что ранее, после отказа различных инвесторов от реализации проектов ВЭС в Татарстане, интерес к ним проявляла «Татнефть». Ожидалось, что нефтяная компания сможет войти в новый для себя сегмент энергобизнеса как раз по итогам отбора ДПМ ВИЭ, который несколько раз в прошлом году переносили. Но в итоге «Татнефть» вообще не стала участвовать в конкурсе.
При этом еще в начале февраля корпоративное издание «Нефтяные вести» со ссылкой на руководителя проектного офиса по развитию ВИЭ ЦТР «Татнефти» Ильнура Усманова сообщало, что в рамках реализации программы декарбонизации целевым показателем для компании является строительство порядка 900 МВт возобновляемой энергетики. Из которых 250 МВт «предполагается использовать для энергообеспечения объектов компании», а 650 МВт – «для внешних проектов». Для сравнения: в 2021 году максимальное потребление мощности одной только «Татнефтью» составило 608 МВт (больше в Татарстане не потребляет никто). То есть по факту компания собиралась с точки зрения мощности клонировать саму себя.
Наиболее проработанными нишами Усманов называл ветро- и гидроэнергетику, отмечая, что «в связи с тенденцией к удорожанию традиционной энергетики проекты по ВИЭ можно начать реализовывать уже с 2027 года». Год назад «Татнефть» на Татарстанском энергетическом форуме подписала соглашение о сотрудничестве с челябинским ООО «Рэкоинвест», направленное на создание производства комплектов ветряков и строительство ВЭС в России на базе технологий китайской Harbin Electric Corporation WindPower. То есть традиционная для ветрогенерации спайка инвестора и технологического партнера вроде бы состоялась. Но за минувший год новостей об этом партнерстве не было.
Очевидно, что быстро построить ВЭС челябинская компания сможет только на базе оборудования китайских производителей, которое, впрочем, нужно еще локализовать в России
Фото: freepik.com
На чем будут строить?
На каком оборудовании будет строить свои ВЭС «Уралэнергосбыт» – также пока остается загадкой. «Фортум», до событий прошлого года успевший возвести в России около 1 ГВт ВЭС, делал это в партнерстве с датской Vestas, которая ради такого создала завод по выпуску лопастей в Ульяновске. Но в прошлом году эта компания свернула там производство и прекратила всяческое сотрудничество с РФ. В итоге российская «дочка» финского энергогиганта, некогда лидировавшая по инвестициям в ВИЭ в РФ, отложила запуск порядка 750 МВт ветрогенерации и отказалась от 460 МВт, выигранных на отборе 2021 года. Как пишет «Коммерсант», сейчас эту квоту разыграли снова, и объемы ушли «Уралэнергобыту», но из-за разницы в цене они снизились до 55 МВт.
Очевидно, что быстро построить ВЭС челябинская компания сможет только на базе оборудования китайских производителей, которое, впрочем, нужно еще локализовать в России. Есть и другая альтернатива – сотрудничество с «Росатомом», который теперь остался единственным производителем оборудования для ВЭС, в частности генераторов. В марте госкорпорация заявила о планах с 2025 года запустить и собственное производство лопастей – как раз на площадке, освобожденной датчанами в Ульяновске. Но при этом у «Росатома» есть и собственные планы по строительству ВЭС, в том числе и отобранные на таких же конкурсах ранее мощности.
Неудивительно, что в Российской ассоциации ветроэнергетики (РАВИ) итоги отбора прокомментировали так: «Слово из пяти букв, обозначающее полный крах. #Фиаско или еще есть шанс?» Добавив, что это «формальная победа иностранной компании, которая ведет за собой иностранного технологического партнера».
Снова те же грабли – интеллектуальная собственность в руках иностранной компании (Китай), инвестор то же иностранная компания, (Финляндия, Фортум)», – возмутились в РАВИ.
С отдельным заявлением выступил и глава РАВИ, депутат Госдумы РФ и экс-губернатор Ульяновский области Сергей Морозов. Он посетовал, что «под прикрытием этих бизнесменов на российский рынок заходят китайские производители ветрогенераторов». И потребовал отменить результаты конкурса ДПМ ВИЭ в сфере ветроэнергетики. Иначе «крупная энергомашиностроительная компания в Петербурге заморозит решение создавать отечественную турбину, а крупный ВИНК закроет проект с крупномасштабным НИКРом по разработке собственной технологии производства ветрогенераторов».
Для строительства ВЭС подходят три основные зоны: берега Нижнекамского и Куйбышевского водохранилищ, а также юго-восток республики
Фото: © Владимир Васильев / «Татар-информ»
Ждали, ждали и наконец – дождались?
Напомним, в Стратегии развития ТЭК Татарстана до 2030 года ранее говорилось о том, что технически в республике имеется возможность размещения более 40 крупных ВЭС суммарной мощностью порядка 3 ГВт. Для строительства таких объектов подходят три основные зоны: берега Нижнекамского и Куйбышевского водохранилищ, а также юго-восток республики, хотя этот район имеет холмистый рельеф и покрыт инфраструктурой нефтедобычи.
Ветромониторинг, который с 2018 года проводили специалисты Казанского государственного энергетического университета в трех муниципальных районах – Спасском (с. Измери), Камско-Устьинском (с. Красновидово) и Рыбно-Слободском (с. Малая Елга), подтвердил наличие в Татарстане «коммерческого ветра» (скоростью от 7,3 до 7,7 м/с на высоте 100 метров) и «целесообразность строительства крупных промышленных ветропарков, реализующих электроэнергию на ОРЭМ». Суммарный ветропотенциал трех рассмотренных районов в КГЭУ оценивали в 600 МВт (для сравнения: мощность Казанской ТЭЦ-3 составляет 789,6 МВт).
При этом, несмотря на весь этот потенциал и обилие заявлений от всевозможных инвесторов, в том числе, кстати, и от финской Fortum, с руководством которой об этом в 2018 году говорил лично Раис Татарстана Рустам Минниханов, до реального строительства ВЭС в республике за минувшие годы дело так и не дошло. Кстати, финны тогда даже отбирали две площадки. Но последним более-менее реальным выглядел проект создания ветропарка в Чистопольском районе мощностью 71,3 МВт, который планировала реализовать итальянская Enel. Но после ее ухода из России, смены собственника российской «дочки» и ее переименования в «ЭЛ5-Энерго», от проекта там отказались окончательно, вернув его обратно на изначально отобранную площадку в Ставропольском крае.
Выступавший на только что завершившемся ТЭФ-2023 первый зампред «Системного оператора» Сергей Павлушко в своей презентации про ВЭС в планах создания новой генерации в Татарстане вообще ничего не упоминал.
Тем удивительнее выглядит не столько даже сам факт победы «Уралэнергосбыта», сколько суммарный объем, заявленный этой компанией к строительству в республике. К 2028 году здесь должно заработать семь ВЭС на 349 МВт! Это больше, чем мощность парогазовой установки (311 МВт), которую СИБУР пытается достроить на «Казаньоргсинтезе». При этом в отличие от ПГУ, которая строится как объект розничного рынка, все ветростанции будут работать на ОРЭМ. Что это будет значить для энергосистемы?
Федор Опадчий: «ВИЭ хороши с точки зрения экологии, решения задач снижения выбросов, декарбонизации и так далее. Но с системной точки зрения их выработка не гарантирована»
Фото: © Рамиль Гали / «Татар-информ»
Примерно 4% в установленной мощности
По факту ничего особенного. Плановый коэффициент использования установленной мощности (КИУМ) в среднем по всем объектам «Уралэнергосбыта» заявлен на уровне 38%. Значит, речь идет об использовании менее половины из суммарных 349 МВт. Для сравнения: по данным «Системного оператора», по итогам 2021 года средний КИУМ для всех ветростанций, функционирующих в ЕЭС России, фиксировался на уровне 28,3%.
Но даже если считать по максимуму, ВЭС займут примерно 4% в установленной мощности всей энергосистемы Татарстана (порядка 8,6 ГВт). И около 7% – если считать только от зимнего максимума нагрузок (4947 МВт), зафиксированного 10 января этого года.
Плановая выработка всех ВЭС в Татарстане, заявленная в документах «АТС», может превысить 1,1 млрд кВт⋅ч в год. Это, конечно, хорошая прибавка в общую копилку, если учесть, что суммарный переток на покрытие разницы между внутренним потреблением и собственным производством электроэнергии по итогам 2022 года в Татарстане составил около 5 млрд кВт⋅ч. Снижение такого большого «дефицита» – одна из главных целей развития энергокомплекса в республике, о чем не устают повторять в Минпромторге РТ. Насколько в реальности помогут в этом именно ВЭС – покажет только практика.
ВИЭ хороши с точки зрения экологии, решения задач снижения выбросов, декарбонизации и так далее. Но с системной точки зрения их выработка не гарантирована, а потому с определенного момента времени требуется принятие дополнительных мер – в энергосистеме должны существовать резервы традиционной генерации, которые могут компенсировать нестабильность выработки ВИЭ. Ведь потребителю нужны киловатт-часы всегда, а не только когда подует ветер. И должна быть достаточная пропускная способность сети, поскольку эти резервы могут находиться на каком-то удалении от места, где появляется солнечная или ветряная генерация. В этом смысле чем больше по энергосистеме распределены возобновляемые источники, тем, скажем так, проще бывает провести интеграцию этого вида генерации в энергосистему», – объяснял в интервью «Татар-информу» председатель правления «Системного оператора» Федор Опадчий.
Поскольку на сегодня в России основные объемы ВИЭ локализуются в ОЭС Юга, там это уже приводит к определенным сложностям, в частности к ограничению выдачи ветропарков в определенные периоды, когда их киловатт-часы не могут быть потреблены на месте и переданы другим потребителям.
Когда концентрация ВИЭ становится большой, это приводит к определенного рода, скажем так, технико-экономическим проблемам. То есть нужно либо развивать энергосистему, либо ограничивать их работу», – отмечал Опадчий.
Он также добавлял, что «в этом смысле первые проекты, если они появятся в энергосистеме Татарстана и будут не очень большого размера, то существующих возможностей по регулированию здесь хватит для того, чтобы компенсировать такой негарантированный режим их работы». Директор РДУ Татарстана Андрей Большаков в комментарии для «Татар-информа» тоже заявил, что «несколько новых ВЭС, с учетом их рассредоточенности по территории республики и реального КИУМ, будут не способны оказать значительное влияние на функционирование энергосистемы, учитывая объемы мощности генерирующего оборудования на ТЭС и ГЭС».
